– Писание Пятое, – отчеканила учительница то, что всегда грело её маленькое сердце. – Автор и о чём в нём говорится.
– Эх… – Бри растерянно посмотрел перед собой и припомнил цитату:
– «В покое рассудок, в страданиях тело» – было сказано Мирефеем из Лоасса, когда его изгоняли…
– Так, дальше, – кивнула госпожа Ясса, вслепую нащупывая на своём столе любимую старую деревянную линейку со стёртыми цифрами. Женщина не любила магазины и тщательно берегла то, что можно использовать, затирая до праха.
Она встала и подошла к Бри, который взглядом судорожно искал в учебнике Пятое Писание, но, как назло, на странице, которую он читал, Писания не было. Это отметила и учительница и беззвучно усмехнулась жалким попыткам парня.
– Мирефей был изгнан из Лоасса… Потому как протянул руку зачумлённому, – силился вспомнить Бри того единственного из кучи авторов Билифии, многотомного труда древних. И у каждого ведь была своя история, переплетённая с другими. – В 151 году Сотворения Анвирии он ушёл скитаться в пустыню, где случилось затопление, и он с ещё несколькими скитальцами и чумными больными построил большой плот и…
– Это был Арифен! – закричала надтреснутым голосом госпожа Ясса, оскорблённая в лучших чувствах, и со всей силы ударила линейкой по пальцам Бри. Парнишка заранее стиснул зубы – он с детства знал и не любил пристрастия госпожи Яссы к садизму. Как-то раз, когда он, маленький, случайно сбил её, бегая в коридоре, этой же линейкой она побила его по спине. Только тогда на линейке ещё были видны цифры.
Удар пришёлся прямо по костяшкам, и у Бри разорвались ранки на пальцах. Край линейки отлетел под ноги Иенны и Лаи, сидевших сзади.
– Простите… – тут же упавшим голосом прошептал Бри, сдерживая боль и не спеша доставать платок и вытирать кровь – вдруг госпожа Ясса придумает что-то ещё. Посыплет раны солью, например?
– Бри, получаешь, как всегда, двойку. А вместе с тобой и весь класс, – госпожа Ясса прошла вперёд и села за стол, зловеще открывая журнал тонкими костлявыми пальцами. – Почему-то я уверена, что никто из вас не выучит Билифию к концу года.
Пока школьники молча посылали госпожу Яссу ко всем её любимым богам Билифии, а сама она ставила оценки, выводя каллиграфическим идеальным почерком по сухим, как она сама, страницам жирные двойки, прозвенел журчащей трелью звонок.