– И что, никто из них не заметил хвост? Они же профессионалы!
– Так-то оно так, – полковник прошелся по кабинету. – Профессионалы, которые не заметили любителей. Вот где парадокс!
Он подошел к Усольцеву и доверительно положил руку на округлое плечо собеседника. По внешности Усольцев являлся точной копией актера Леонова – такой же маленький, кругленький, с широким открытым лицом. Но не такой безобидный.
– Я прошу тебя разобраться: надо уточнить, кто имел доступ ко всей информации об операции, кто знал время и место передачи денег, маршрут движения Цыганкова.
Усольцев озадаченно засопел:
– Полагаю, эту информацию имело в первую очередь руководство отдела, – он посмотрел, как на его слова отреагирует Кислицын, но тот промолчал. – Я думаю начать с них: Шумилов, Забелин, Лысенко, ну и, конечно, придется проверять Цыганкова. По моим данным, он в последнее время часто общается с криминальными элементами.
– Хорошо! Только учти, Цыганков курирует линию организованной преступности, поэтому его встречи обоснованы. И потом, Шумилова с Лысенко, мне кажется, надо исключить из круга проверяемых. Шумилов – начальник, он такие операции проводит почти каждый день, и почти все они успешны. А Лысенко привлекли по ходу дела как любого другого оперативника. Если проверять его, то надо проверять практически весь отдел. Нет, начать следует с Забелина и Цыганкова. Всем известны их приятельские отношения.
– Хорошо, я учту это.
– Для проверки привлеки минимум сотрудников отделения, санкцию на прослушивание их телефонов я дам, здесь не частное жилище, поэтому к прокурору обращаться не будем. И помни, проверять следует архиосторожно. Ты ведь не охотник?
– Нет!
– Жаль, не знаешь, как охотиться на глухарей. Вот я как-то здесь ездил с лесником. Дело по весне было. Я взялся рукой за него, и мы шли с ним шаг в шаг. Только глухарь затокует – идем. Замолчит – останавливаемся. Всю ночь подкрадывались. Ну, подошли на рассвете, я его разглядел и выстрелил.
Кислицын замолчал, продолжая неотрывно смотреть блекло-синими глазами на Усольцева так, что тому стало неуютно, и он поинтересовался:
– А что было потом?
– Ничего. Улетел. Так я к чему, смотри, чтобы не было как у меня: долгий подход не всегда приводит к нужному результату.
Борис Иванович показал, что разговор окончен, отошел к столу, с намерением вызвать по телефону секретаршу из приемной, однако Усольцев не торопился уходить. Тогда Кислицын тяжело повернулся к нему: