Да уж, повезло. Ничего не скажешь. Эта
дружелюбная крошка работает с мёртвыми и демонами, да ещё и пафосно
изобретателем себя называет. И что она изобретает, страшно даже
подумать.
Угораздило же меня.
— А Генри, знаете, кто? Вы очень
удивитесь… — продолжила щебетать девушка, но тут приятель её
остановил.
— Хватит, Джо. Оставь его в покое. Мы
не на увеселительной прогулке, мы в тюрьму едем. Не вижу в этом
ничего радостного и удивительного.
Джо скривила мину и
пробурчала:
— Тебе бы стоило быть повежливее,
Генри.
— А тебе стоило бы повзрослеть и
перестать считать друзьями всех, кто тебе улыбнулся, — бросил ей
тот. Скользнул по моему лицу брезгливым взглядом и добавил. —
Особенно, когда перед тобой сопливый аристократишко с тугим
кошельком. Этого хилого пижона зарежут в Ронстаде сразу же, как
только он сойдёт на перрон. Гарантирую.
Я даже бровью не повёл. Пусть
болтает обо мне всё, что вздумается, у меня свои
задачи.
Но Джо вскочила.
— Знаешь что, Генри?.. Я… мне надоели
твои придирки. Каждый раз одно и то же… даже поболтать ни с кем не
даёшь… — Она еле справилась с возмущением и выдавила: — Мне нужно в
дамскую комнату.
Развернулась и быстро проследовала в
конец вагона, шурша юбками. Затем скрылась за
дверью.
Приятель Джо откинулся на спинку
кресла и прикрыл глаза, надвинув шляпу на лоб. Я же
отвернулся и уставился в окно, но краем глаза всё же
заметил: как только Джо вышла, за ней проследовал один из
гвардейцев, охранявших пассажирский вагон. И взгляд у парня был
очень недобрый. Знаю я такой взгляд. С охотничьим влажным
блеском.
За два часа поездки этот усатый парень
посмотрел на Джо раз десять, глазами её раздевая…
Я вынул из кармана пиджака часы,
отщёлкнул крышку.
Говорливая изобретательница
отсутствовала уже двенадцать минут. Даже с учётом всей возни с
юбками, времени прошло уже прилично. Да и гвардеец ещё не вернулся,
что тоже наводило на нехорошие мысли.
— Пройдусь, — бросил я спутнику Джо и
поднялся.
Тот даже не пошевелился.
Я пробежался взглядом по лицам унылых
пассажиров, повёл плечами, делая вид, что разминаю затекшие мышцы.
Сунул руки в карманы и прогулочным шагом двинулся в сторону
соседнего вагона, где находились уборные.
Охрану я особо не заинтересовал. Они
понимали, что в поезде «Лэнсом-Ронстад» адепты бессильны, и откуда
им было знать, что я принял овеум. На химическое кодо дериллий в
стенах поезда не действовал.