– Ариша, что ты мне в спину тычешь? Сам вижу, – ворчал дед на рыжую, а та стояла, широко открыв глаза свои ясные, и брови печально изгибала.
– Дедушка, давай вон тех, а?
– Дура девка. Он же горбатый!
– Ты сам говорил, что горбатые силой не обижены. А он с семьей и сейчас их продадут в разные дворы. Деда, давай всех возьмем. Дедулечка, им же тошно будет.
Андрей посмотрел туда, куда указывала рыжая Арина; семейство из четырех человек топталось с краю толпы холопов. Горбатый мужик с тяжелым взглядом, статная, высокая его жёнка и двое детишек лет четырнадцати, пятнадцати – парень и девушка.
Шумской знал заранее, что мужика не купят, женку заберут сразу и одну, а детишек может и вдвоем и все потому, что оба на лицо справные и телом крепкие.
– Ах ты…докука, – видно, дед и сам понимал все. – Ладно, возьмем всех гуртом.
И принялся торговаться с одним из местных ратников, что продавал семейство. Арина же стояла тихо, только от нетерпения быстро притоптывала ножкой в сапожке. Ратник, похоже, заломил цену невиданную, но дед стоял на своем. Правда, не помогало. Андрей шагнул вперед, не успев подивится своей дурости, и просто взглянул на ратника. Тот поперхнулся словом борзым и замолчал, однако через малое мгновение закивал деду и согласился.
Аришка не заметила уловки Шумского, обрадовалась, что все сложилось и пошла тихонько за дедом, который уж вел за собой четверых купленных.
– Дай те Бог, – поклонился горбатый, а вслед за ним и его семья нестройно, но очень истово благодарила деда Михаила за то, что семьи не разлучил.
– Работой отплатишь. Будешь хорош, не обижу, а сленишься, не спущу. – Дед пытался говорить грозно, но получилось увещевательно. А как иначе? Привык, пожалуй, к тому, что слово должно быть умным, а не воинственным.
Шумской посмотрел вслед Арине, вновь подивился ее стати, такой редкой среди местных девок. Тонкая, гибкая, будто дерево кипарис, о котором в детстве рассказывала ему мать. Дерево то стройное и красивое, тянется ввысь к солнышку и радует всех своей вечной зеленью, словно весна вокруг него вечная. С таких мыслей Андрей слегка растерялся, мотнул головой, отогнал их, окаянных подалее, и занялся делами насущными.
Позже Андрей снова говорил с воеводой и опять выслушал просьбу проводить до Берестово деда Михаила и внучку его. Заверил пожившего боярина, что не подведет, и после полудня обоз с холопами, скотиной и телегами, гружеными всякой всячиной, отвалил с Медведевского подворья.