Я шагнула к ней, но Виола, взяв меня за руку, остановила.
– Успокойся, это бесполезно. Не видишь, она горюет о нянечке. Что еще с нее взять?
В этот момент из-под свода храма вышли девушки с горящими щеками и заплаканными глазами.
– Неужели не прошли? – ахнула я.
Виола пожала плечами и сжала губы.
Тена Альтеро махнула лекарю, тому самому, что утром ко мне приходил, и несчастные девушки отправились вслед за мужчиной.
При виде всей этой напряженной картины даже оборотница перестала плакать и внимательно наблюдала за уходящими девушками.
Вторая четверка девиц вышла из храма довольной и счастливой, как и третья. А вот четвертой группе девушек не повезло: их так же, как и самых первых, отправили в ту сторону, куда ушел лекарь. Так и не вернувшийся лекарь. Мне это казалось очень странным.
– Неужели Темный бог ставил метки спросонья? – поразилась рыженькая.
А я уже ничему не поражалась. Меня посетило странное ощущение, что для их Темного бога, если он и был на самом деле, все происходящее было развлечением, отвлекающим зажравшегося бога от скуки.
И стоило мне только так подумать, как в животе у меня дернулся маленький пузырек, словно крылышко бабочки изнутри погладило.
Боже.
Я прижала ладонь к животу и ощутила, как закружилась голова. От несоизмеримого, просто бесконечного чувства облегчения.
Мой малыш со мной. Как сказал тот незнакомец – дочь. У меня будет доченька. Моя маленькая девочка, и она со мной. Я огляделась по сторонам, желая найти опору, но ничего подобного не было. Все девушки стояли каждая в своей кучке, а чуть поодаль находились зрители – высокородные тены.
Я часто и коротко задышала, стараясь никак себя не выдать. Головокружительное счастье – оно пьянило и обезоруживало. Но тут еще одна четверка вышла из храма и отправилась в сторону, где их должен был ждать лекарь.
– Да что же это такое? – зло выдохнула Виола, а я крепче сжала ладонь на животе.
А что, если лекарь не увидел мою беременность, потому что малышка спала? Это значило, что сейчас он непременно ее заметит. А следом меня озарила еще более сокрушающая и выбивающая почву из-под ног догадка.
Если мой ребенок по-прежнему со мной, то тена Катарина не невинна? Или я вообще не тена Катарина? В висках стучало набатом, взгляд расфокусировался, и я никак не могла вернуть себе прежнее самообладание. Незнакомец же спрашивал, так ли я уверена, что тело чужое.