– Разговор будет не о нём, – медленно повернулся и захватил её в плен своим выразительным взглядом.
– А о чём? – тихо пролепетала она.
– О нас, – громогласно объявил я и повёл заторможенную Миру на улицу.
– Давай договоримся, котёнок, я спрашиваю – ты отвечаешь, – схватив её за плечи, посадил на ближайшую скамейку, что попалась по пути, стоило нам отдалиться от универа. – Так от меня быстрее отвяжешься.
– Если я посчитаю нужным, то отвечу, – ворчливо скинула с себя мои руки.
– Мороженое хочешь? – присел перед ней на корточки.
– Нет, – насупилась она.
– Шоколад? – изогнул бровь.
– Нет.
– А плотно покушать? – прищурил глаза.
– Нет.
– Обнять? Поцеловать? – догадался я, накрыв ладонями её колени.
– Ты издеваешься? – подскочила она.
– Эй, я просто пытаюсь быть хорошим парнем и снять твоё напряжение, Мир, – в мирном жесте поднял руки вверх и взглядом указал девчонке вернуться на скамейку.
– Хорошие парни не преследуют и не допрашивают, – огрызнулась она, но всё же поддалась и с ложной скромностью сцепила свои руки в замок.
– Ну… я старался, – плюхнулся рядом и прижался к девчачьему боку. – Плохим быть легче, ты знаешь…
– Отсядь, – хрипло изрекла она.
– Да ну, в самом деле?! – усмехнулся я, закидывая ей руку на плечо. – Что как не родная? Уж обнимались с тобой, забыла?
– Ты со всеми себя так ведёшь? – покраснела от злости Мира.
– Да, – повёл носом по её виску и словно наркоман, закатил глаза от желаемой дозы женского запаха.
Так смутил этим Мирославу, что дрожь её тела передалась и мне.
– Я тебя сейчас ударю, – выдавила она из себя, поворачивая голову и опуская взгляд на мой кадык.
– Не надо, – улыбнулся я, нехотя подыгрывая и испуганно отсаживаясь.
– Ты хотел поговорить? – сказала она холодным тоном, но я не сводил глаз с её часто вздымающейся груди. – Говори и поскорее разойдёмся.
– Я тебя волную? – медленно перевёл глаза на её приоткрытый рот.
– Следующий вопрос, – это было очень сурово сказано.
– Ответ в мою пользу, да? – прекрасно понимал, что заносит, но таил надежду, что удастся избежать всех догонялок и решить уже этот вопрос на берегу.
– Ответ очень грубый, а меня мама учила не материться.
Как же я восхищён её красотой. Эта румяность. Эта пылкость. Каждое слово пропитано остротой, а глаза переливаются мягкостью. Я в экстазе от такого сочетания.