Стефания
Последний раз я так высыпалась только в детстве, на каникулах у бабушки. Когда просыпаешься не по будильнику, а от того что в окно светит солнце и пахнет свежим кофе. Открываю глаза, потягиваюсь на кровати, поворачиваюсь к окну и вижу, как Романов надевает отглаженную рубашку и застегивает запонки, смотря в панорамное окно. Широкая спина на фоне утреннего города выглядит просто идеально. У него влажные волосы, и к аромату кофе примешивается запах терпкого парфюма. Засматриваюсь на Глеба, на плавные, но уверенные движения, на осанку и стать – ни одного фальшивого или неловкого движения. Он похож на опасного хищника, и я им любуюсь, голая, нежась в его кровати.
Перевожу взгляд на тумбу и замечаю там пару чашек кофе. Глеб Александрович умеет удивлять простым кофе в постель. Неожиданно. Прекрасное утро, шикарный мужчина, свежий кофе и приятно ноющее тело после умопомрачительного секса – что может быть лучше?
Ещё раз потягиваюсь, выгибаясь, и сажусь, облокачиваясь на мягкую спинку кровати, натягиваю одеяло, прикрывая грудь.
– Доброе утро, Стефания, – произносит он низким голосом и легким движением завязывает черный галстук, продолжая смотреть в окно.
– Доброе, – улыбаюсь, беру кофе и с удовольствием отпиваю.
– Как ты себя чувствуешь? – Глеб идёт ко мне, берет свою чашку, отпивает кофе и осматривает меня.
– Хорошо, – так же осматриваю его с ног до головы. Часы на запястье, запонки, галстук, парфюм – обалденный мужчина. Особенно наглый, пожирающий взгляд. На меня никто и никогда так не смотрел. Так, словно я давно принадлежу этому мужику. – Мы торопимся?
– Я – да, у меня совещание, а ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь, ключи оставишь домработнице, которая придет через час.
– Ммм, иди сюда, – хитро прошу я, отставляя кофе на тумбу. Романов прищуривается, но все же подходит, наклоняется ко мне, опираясь на спинку кровати. С интересом смотрит в глаза, кривовато улыбаясь. Хватаю его за галстук и со смехом дергаю на себя. Романов не удерживается и падает на меня.
– Может, ну его, совещание? – смеюсь я. Романов дёргает одеяло, оголяя мою грудь, утыкается в нее лицом и посмеивается, обжигая кожу горячим дыханием.
– Ах ты, хулиганка! – больно кусает за сосок, поднимается, садится на меня, обхватывает шею, фиксируя, и я закусываю губы, начиная чаще дышать.