– Что ж, у нас прибавление в команде. – Старик казался самым довольным из собравшихся. – Отважная юная пара… наш мост между Измененными и людьми… Вы же не против, Ла?
Мать Гнезда кивнула.
– Меня зовут Леонид Владимирович, – сказал старик таким интригующим тоном, словно выдал мне какую-то государственную тайну. – Я курирую отношения с Измененными в правительстве.
– А я полагал, что этим занят Иван Андреевич.
Леонид Владимирович кивнул.
– Он был моим коллегой. К сожалению, мы не знали… его истинной сущности. Ну что, команда отправляется… начнем?
– Я готова открыть проход, – сказала мать Гнезда. – Если вы готовы…
В ее голосе слышалась искренняя забота.
Скорее из упрямства, чем надеясь на что-то, я потянулся к разуму Гнезда. Я знал, что это чужое Гнездо, в котором не хранилось отпечатка моего сознания, я даже не был уверен, что получу ответ.
Но ответ пришел. Волна эмоций, смущение и растерянность, печаль и досада. Гнезду тоже не нравилось, что люди отправятся на Селену, но решение принимало не оно.
«А если я попрошу не открывать переход?» – мысленно спросил я.
Нет, я больше не мог командовать чужими Гнездами. Это ушло вместе со вторым Призывом. Но в ответной волне образов я уловил сомнение… и согласие.
Гнездо подчинится!
Оно снимет с себя ответственность. Сделает вид, что обязано подчиниться.
Я быстро повернул голову и посмотрел на мать Гнезда.
А мать посмотрела на меня.
Кажется, мы сейчас держались за одни и те же рычаги управления!
– Как тебя зовут? – спросил я.
Мать смотрела на меня. Улыбка уходила с ее лица, сменялась печалью.
– Лара. Максим, неужели ты думаешь, что я хочу чего-то плохого?
Нет, я так не думал. Мать Гнезда воплощала заботу и безопасность. Но я боялся, что сейчас, в новом мире, где Измененные утратили смысл своего существования и поддержку Инсека, мать не знает, что хорошо, а что плохо.
Я вдруг понял, что все смотрят на меня.
Измененные догадались, что происходит. Мать выжидала, монахам было любопытно, стражи просто ждали приказа.
– Все хотят только хорошего… – прошептал я.
И разорвал контакт с Гнездом.
Мать кивнула. Вновь спросила:
– Я открываю проход?
Леонид Владимирович кивнул, и экран, через который мы прошли, вновь засветился. Пробежали синие искры, поверхность наполнилась серой мглой.
– С Богом, – сказал Лихачев и быстро, будто стесняясь, перекрестился.