Ты представить не можешь, чем это закончится, но точно знаешь, с чего всё началось.
Её взгляд. Хищный, как бездонная пасть зеленой сельвы… Неужели именно эта глубина добавляла теней к отсветам её изумрудных глаз? Влажному, возбужденному блеску. Ты бы даже сказал – лихорадочному.
Пот течет градом, и трясет озноб. Похоже, что лихорадка – у тебя. Надо попросту совладать с волнением и успокоиться. Забавно будет подхватить лихорадку в сытой утробе этого города – глянцевого торжища готового платья и законченной философии. Грандиозная пошивочная, где в угоду ветреным вкусам с одинаковым шиком перекраивают идеи и ткани. Сартр[2] под ручку с Коко[3] – вот будущее человека с берегов Сены a-la Paris. Этакий «сеннский близнец», мало чем лучше сиамского.
И ты такой же урод. Пора бы себе в этом признаться. Ха-ха-ха. Он перекроил и тебя, этот ласковый ветерок из Люксембургского сада. Кому-то до колик в наметившемся брюшке хотелось вновь поиграть в героя. Сбросить, так сказать, балласт благоразумия.
Что ж, похоже, игра складывается более чем удачно: вместо героя ты превратился в шута. В трусливого паяца. Вот от чего тебя лихорадит! Не от клещей и тропических ливней, и даже не от сквозняка в вагоне метро. Ха-ха. Ты попросту трусишь. Все милые радости, которые ты запасливо, будто подкожный жир, накопил за годы тихой размеренной жизни, вдруг заходили внутри ходуном, холодным, липким студнем.
Бросает в пот от одной мысли: вот она посмотрит тебе в глаза и поймет всё. Своим хищным женским чутьем ощутит вибрации твоего трясущегося нутра.
Или уже поняла?.. Нет, лучше сквозняки… турникеты станции «Порт-Рояль» оказались контрольно-следовой полосой, отделяющей… От чего? Ещё поднимаясь из чрева метро, ты смутно предчувствовал это. А вернее, ты всё уже знал. Сначала этот нежный салатовый флёр платанов в саду Марко Поло, которые с площади святого Юлиана смотрелись, как понатыканные пучки петрушки. А следом зазывно, плотоядной алчущей пастью раскрылась изумрудная зелень Люксембургского сада.
Да, да, сначала был её взгляд – зелень, с отблесками, жирными, как слюна, капающая с клыков.
А потом, с улицы Августа повернув на респектабельную Гинемэ, ты уперся в глаза этого типа напротив. Уперся… Они вспороли твою барабанную кожу осла, словно колья лесного охотника, устроившего в чаще ощетиненную ловушку.