, а также становится наследником
собственности. И этот народ должен вести непрерывную войну против всех тех, кто не вошел в его состав («быдла»).
В фундаментальной многотомной «Истории идеологии», по которой учатся в западных университетах, читаем: «Демократическое государство – исчерпывающая формула для народа собственников, постоянно охваченного страхом перед экспроприацией… Гражданская война является условием существования либеральной демократии. Через войну утверждается власть государства так же, как «народ» утверждается через революцию, а политическое право – собственностью… Таким образом, эта демократия есть не что иное, как холодная гражданская война, ведущаяся государством».
В понятиях политической философии Запада индивиды соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его, – не народ. C точки зрения западных исследователей России, в ней даже в середине XIX века не существовало народа, так как не было гражданского общества. Путешественник маркиз де Кюстин писал в своей известной книге о России (1839 г.): «Повторяю вам постоянно – здесь следовало бы все разрушить, для того чтобы создать народ». Это требование почти буквально и стало выполняться полтора века спустя российскими демократами. Они, впрочем, преуспели пока что только в разрушении, а выращиваемый в пробирке реформ новый народ не прибавляет в весе.
Символическое значение самой декларации, в которой небольшая часть населения, выступающая против власти, объявляет себя народом, красноречиво проявилось в ноябре 1989 г. в ГДР. Тогда митинг молодежи в Дрездене стал скандировать: «Мы – народ!» Это стало возможным и уговоренным потому, что на это было получено разрешение от правящей верхушки двух великих держав – США и СССР. Этот новый народ получил внешнюю легитимацию от беспрекословных в ГДР авторитетов. Раньше этот митинг не мог бы состояться и не имел бы смысла, потому что этому молодому авангарду резонно ответили бы: почему это вы – 1 % населения ГДР – народ? Народ – это все 14 миллионов восточных немцев, и воля их выражена ими несколькими способами.
В использовании символа «народ» в ГДР был совершен очень важный поворот (возможно, неожиданный для Горбачева, но наверняка согласованный с Западом). Вначале митингующие кричали: «Wir sind das Volk!», что буквально означало «