Сама по себе Соня, конечно, была хороша. Вадим с легкостью мог припомнить тот момент, когда первый раз увидел перед собой свою зайку – бледную, дрожащую, в белой полупрозрачной комбинации. Достаточно привлекательная, чтобы побыть разовой любовницей Дягилева, а он почти всех женщин, не работающих на него, оценивал по такому критерию "пригодности". И все-то он увидел, и напряженные соски, выступающие из-под гладкой ткани, и красивый вырез на мягкой девичьей груди, и белые чулочки на длинных красивых ногах.
Увидел, оценил, получил эстетическое удовольствие, позволил себе слегка посмеяться над девчонкой. Но и все.
Лишь после, когда она переоделась, когда начала играть роль – Вадим ею залюбовался по-настоящему. Ею – стоящей на коленях у его ног. Ею – посасывающей его пальцы, во время разговора с Томом. Ею – ползущей перед ним на четвереньках. Пожалуй, даже слишком залюбовался. По крайней мере сейчас, стоило закрыть глаза, как воображение тут же подбрасывало воспоминание о виляющей аппетитной заднице Зайки, которая во время путешествия через холл отеля очень соблазнительно покачивалась из стороны в сторону. Она будто умоляла, чтобы её разрумянили жестокие хозяйские ладони. Как тут уснешь спокойно, спрашивается, когда вот такое на ум просится?
И все-таки, нет, это было не по настоящему. Это была ни разу не Тематичная игра, и Соня не была Тематичной.
Хотел ли Вадим довести зайку до конца? О, да. Осквернить, погрузить в собственную греховную тьму, присвоить, чтобы девчонка запомнила навсегда его как своего первого Хозяина. И не смела никогда называть его никак иначе. Чтобы всем смыслом своего существования считала удовлетворение его, Дягилева, прихотей. По крайней мере то время, пока ему не наскучит.
К исполнению этого желания были все предпосылки. Вадим же явственно ощущал, как дурела девчонка от его прикосновений, и казалось, что добиться от неё того, что нужно, будет совсем просто. И все шло к тому, что девочка с легкостью поддастся Вадиму, и он вылепит из неё именно то, что ему нужно.
Но мышка ускользнула из лап кота, а он даже облизать её не успел, только-только принюхался. И куда это годилось?
А так забавно было наблюдать, как забывается Соня – от жесткого командного голоса, от того, как Вадим без особых церемоний делал с ней то, что хотелось ему. Особенно до той поры, пока она еще не знала, кто ей помогает. Да и после, после она будто пьянела от прикосновений, и Вадиму ужасно понравилось с ней играть. Хотелось прощупать предел её гибкости, того, насколько много может ему позволить. Зная, что он вообще-то враг её отца. Это, кстати, было самое вкусное в происходящем. Её влекло к Вадиму вопреки тому, кем он был.