Я ничего не замечал. Этот раздолбай ценил нашу дружбу не меньше, чем я. Старался приободрить, видя, как я страдаю от безответной любви, но однажды зашёл ко мне с очень расстроенным видом.
– Есть разговор, дружище.
– Что случилось?
– В общем, запал я на твою.
– И такое бывает. А говорил, не цепляет она тебя.
– Цепляет. У нас пошло-поехало.
– И зачем ты мне это говоришь, если пошло-поехало?
– Мне неудобно перед тобой.
– Не надо.
– Я не хочу, чтобы это отразилось на нас.
– Ты же не перестанешь с ней общаться, если я попрошу об этом.
– Ну…
– Вот поэтому разговор не имеет смысла.
– Послушай, дружба не должна пострадать.
– Не пострадает. Хватит об этом.
Нам по семнадцать. Наша дружба прошла немало проверок в школьные годы.
Мы оба знали: моя надежда всё ещё жива только благодаря тому, что я никогда не сдавался. Он говорил, что строчки «Я смотрел в эти лица и не мог им простить того, что у них нет тебя и они могут жить…» про моё помешательство. А я повторял, что буду ждать свою возможность и рано или поздно сорву джекпот. Друг улыбался снисходительно, это новое иностранное слово ему нравилось, но как-то ляпнул: «Больная вера в успех, к которому ты придёшь в туманном будущем, не мешает мне быть с ней прямо сейчас, правда?» Слишком похоже на предательство. И никогда я не был так близок к тому, чтобы поднять руки вверх, обратив ладони вперёд. Этот роман развивался на моих глазах. Мы везде появлялись втроём: счастливая парочка и я прицепом. Они не волновались о моём настроении и спокойно целовались при мне. Превозмогая жуткую боль, я кое-что получал взамен: мы стали с ней гораздо лучше общаться. На разные темы. Без моего идиотского смущения и запинок. Я не приставал с неловкими признаниями и обещаниями, мог видеть её в разных ситуациях, что раньше казалось нереальным. И по-мазохистски готовясь к своему шансу, я стал её изучать, а не только созерцать милый сердцу образ. «Боль сегодня ради победы в будущем» – это главное, чему меня научили пропущенные удары в боксёрском зале. День, который изменит всё, я приближал крохотными шажками, глубоко внутрь закапывая сопутствующие переживания.
Но даже с холодной головой и наблюдательностью охотника я не мог приблизиться к ней. Она умела создать ауру таинственности вокруг себя, оставаясь недосягаемой. Любая ситуация только укрепляла мою зависимость.