Устаёт, и ему нужно отдохнуть.
Папка служит в УГРО милиции;
он ненавидит гадов, и сволочей;
Я не дорос ещё, до той юстиции, -
предательства, лжи, и подлостей.!
С дежурства пошёл-шайка воров;
им бы, обуть его, и скинуть в ров!
Ты нас почему не боишься, мужик;
и ножичком, возле него: вжик-вжик.
Батя достаёт с затвором ствол:
Я тебе кто шпана – старый вол?
Они ему: ты – это сам, что мент?!
И, в рассыпную сбегут-в момент.
Батя палит им из ствола, по ногам;
бандиты в ужасе, от них -шум, гам.
Сказал им: «вы не узнали? Я Борис;
у меня ж, нет ничего, несу домой рис…
У папы в деревне жили родители:
его батька-мой дед был водителем.
Мать-швеёй, меха сшивала гладко;
она обожала есть сладко, но гадко…
У бабки: застукал нас с малолеткой:
За живое меня схватил, сжал, и давил, -
– Да, тебя надо знакомить с клеткой!
Я бежал во двор, в поиске лопаты, вил.
Сына учил: "сынок, веди себя как босс;
и тогда тебя не прокусит злой барбос."
Наш батя был очень серьёзен и строг:
"по закону жить, – не попасть в острог".
И, все преступления, – он раскрывал!
У него никогда не бывало глухарей…
А вино; завсегда штопором открывал,
страховался, насушил сыну сухарей.
Папа делает всё, с особым смыслом:
много курит, дым стоит коромыслом.
Отец не додавал мне любви, лишка:
шутил, называл меня просто Мишка!
Этот человек был с большой буквы:
не любил есть лимон, не ел брюквы.
Но, сало любил, отведать, от души; (души)
рыбачил, водку не пил, а приглушил! (в глуши)
От него перегаром тащило за версту;
он не успел покатать меня на лодке.
Когда был в деревне, возил на плоту;
жил без умысла, нет ни одной ходки!
Как-то, взял меня в наш магазинчик;
я нечаянно вывихнул свой мизинчик.
В мясном отделе мы покупали обрезь, -
а мне тогда послышалось, что погрезь!
Недавно понял, обычно он так говорил;
нравилось пищу жарить и окно отворил.
Его голос был с хрипотцой, но интересен:
не жил без Высоцкого-его сильных песен!
Отец; даже, душу свою за друзей сложил, -
его один зэк из тюрьмы запросто уложил.
Для людей готов снять последнюю рубаху;
но, избивали его долго, а голову на плаху!
Для нас он не жив, не помер, и не воскрес;
под гнётом великой СССР – страна рампа…
Много выпивал водки и часто был не трезв;
у него в кабинете: стул, стол, на нём лампа.
Мы запомнили тебя, блудный наш папка, -
в доме нет стариков, осталась одна мамка!
Я сижу, и гляжу в пустоту-нет больше папки,