– Да, не откажусь, – согласился я на ее предложение.
– Это результаты анализов, подтверждающие твое отцовство, – прокомментировала она, протягивая мне документы.
Я внимательно перечитывал их раз за разом, пока Моника ушла на кухню готовить кофе. Там все было понятно – таблицы, проценты, цифры, печати, подписи и это только подтверждало неоспоримый факт. Ребенок был мой. И теперь его не было.
Сжав пальцами переносицу, я в очередной раз почувствовал приступ острой боли, которая зародилась в сердце и стала неумолимо распространяться по всему телу, сконцентрировав свое внимание на голове.
– Почему ты сразу не сообщила мне? – задал я ей вопрос, как только она поставила передо мной кофе.
– Сначала я была не в том состоянии, чтобы вообще хоть с кем-то разговаривать, тем более на эту тему, – она сделала паузу, успокаиваясь, – потом узнала, что будет собрание директоров, на котором ты должен был присутствовать, и решила подождать до личной встречи. Ты все равно ничем бы уже не смог помочь, – когда она потянулась за кофе, ее пальцы дрожали.
– Я записала нас на послезавтра. Через пару дней нас уже ничего не будет связывать, – чашка задрожала у нее в руке, и быстро поставив ее на столик, она встала и спешно отошла к окну.
Моника тихо плакала, стоя ко мне спиной, и не отреагировать на это не мог, наверное, только бессердечный. Подойдя к ней, я медленно обнял ее за плечи, и она прижалась ко мне, разрыдавшись еще сильнее.
– Я … Это я во всем виновата, – послышался ее срывающийся голос сквозь рыдания.
– Ты не виновата, – ответил успокаивающим голосом, поглаживая ее по голове, хотя совершенно так не думал.
Но в этот момент мне действительно стало ее жаль. Если я, который буквально недавно узнал о том, что у меня мог бы быть сын, испытывал такую боль, что же тогда должна была испытывать Моника, проносив ребенка почти девять месяцев у себя под сердцем.
– Правда? – она подняла на меня свои заплаканные глаза, в ожидании ответа.
– Правда, – ответил, решив солгать.
Просто посчитал, что так будет правильно. В этот момент она облегченно вздохнула и прижалась сильнее. Я прекрасно осознавал, что это уже довольно неприличный контакт, что нужно его как можно быстрее разорвать, но почему-то не решался.
– Где его похоронили? – после того как я задал этот вопрос, Моника вся напряглась, и я понял, что задал его слишком рано.