– Слушай, а идея у вас неплохая была. Я могу помочь с открытием, по условиям договоримся. Я здесь довольно часто бываю, по всем вопросам со мной лично даже можешь решать, – глаза у Дениса загорелись, но он еще, видимо, не до конца все понимал.
– Ты серьезно?
– Вполне. Агентство открывать буду я, а заниматься будешь ты со своими друзьями. Если все у вас получится, потом к вопросу долевого участия можем вернуться.
– Я, собственно, про тебя ничего не знаю, – начал сдавать заднюю он, а я усмехнулся.
– Ну, так ты ничем и не рискуешь, вся финансовая часть на мне будет.
– А, ну если так, то я согласен, – уже уверенней ответил Денис.
– Номер мне свой оставь, с тобой мой помощник свяжется, а для проверки твоей профпригодности попрошу узнать для меня одну информацию, – эта идея зародилась у меня спонтанно, но очень вовремя.
Я попросил Дениса узнать, где похоронили моего сына. К Монике по этому вопросу я обращаться больше не желал. Хотел, чтобы это был мой личный вопрос, без ее участия. Только я и мой малыш. В этот момент меня как будто тисками сдавило, похлеще тренажера, на котором я сидел. Эти чувства теперь никуда не уйдут, а останутся со мной навсегда, выстреливая редкими воспоминаниями.
– Понял, сделаю.
– Оно вам надо, Сергей Александрович? – спросил меня мой помощник Олег, и по совместительству неизменный сопровождающий по командировкам в Германию из-за знания языка.
Собственно, он уже давно перерос статус просто помощника и имел права голоса по некоторым моментам.
– Если я говорю – значит надо. Твоя задача проконтролировать открытие сыскного агентства и докладывать лично мне.
Времени до вылета оставалось немного, и мы решили отложить этот вопрос. За нами прислали машину и когда мы поднялись на борт частного самолета, я был неприятно удивлен, увидев в составе всех прочих директоров – Монику. Она же говорит по-русски, собственно, все объяснимо, но от осознания этого лучше мне не стало. Ее присутствие неумолимо напоминало мне о том, о чем вспоминать так часто мне не хотелось. По крайней мере не сейчас.
Она вела себя вполне сдержанно, но я постоянно чувствовал ее пристальный взгляд на себе. Чего она этим добивается? Неужели надеется на что-то?
– Мне пришлось отменить наш визит к адвокату, – сказала она чересчур расстроенным голосом, как мне показалось, присаживаясь рядом со мной.