Не помню, по какой причине, но на этот раз был как раз второй вариант ведения вахтенного журнала. Наконец, расхождение с подводной лодкой, закончилось, корабль пропустил ее впереди себя и вышел из Мотовского залива. В снежной пелене едва просматривались: справа по курсу – остров Кильдин, на правом траверзе – вход в Кольский залив, а слева – размытая сумрачная кромка горизонта разгневанного ураганом Баренцева моря. В двенадцать часов я, сделав положенные записи в вахтенном журнале, заканчивавшиеся привычной фразой: «ветер-…, море-…, видимость-…. вахтенный офицер…», сдал установленным порядком вахту молодому лейтенанту А.К.Смирнову, и спустился с ходового поста в кают-компанию офицеров.
В кают-компании, кроме меня, обедал командир нашей бригады противолодочных кораблей Г.Г.Ивков. Столы, чтобы посуда по ним не скользила, были застелены влажными скатертями, бортики столов подняты, кресла с помощью специальных талрепов надежно прикреплены к палубе. Чтобы не выпасть на качке из кресла, зацепился ногой за его ножку, и, удерживая левой рукой почти на весу в горизонтальном положении тарелку, я приступил к трапезе, попеременно меняя в правой руке то кусок хлеба, то ложку с содержимым тарелки.
Вдруг корабль резко сбросил ход, куда-то повалился с курса, и начал сильно раскачиваться. И в этот момент по корабельной трансляции прозвучала встревоженным голосом команда вахтенного офицера: «Человек за бортом! Гребцам спасательной шлюпки – в шлюпку!».
Я – командир спасательной шлюпки. Бросаю обед, хватаясь за что попало на переборках, чтобы удержать равновесие, бегу в свою каюту. Сапоги, канадка, спасательный жилет, шапка – в мгновение ока на мне. Бегу на левый шкафут к шлюпке. Мои матросы с БЧ-2 и боцмана уже тоже здесь.
Боцмана вываливают шлюпбалкой Иолко шлюпку вровень с верхней палубой, а мы перебираемся в нее и занимаем свои места. Гребцы разбирают весла, я ставлю руль и на мгновение бросаю взгляд за транец вниз на воду. А там внизу – пучина! Корпус корабля имеет т. н. удлиненную полубачную конструкцию. Поэтому высота борта в районе шкафута чуть более четырех метров. Довольно прилично на тихой воде, а сейчас всё по-другому: сильная бортовая качка то приближает водную поверхность почти до киля шлюпки, то она с шумом уходит куда-то в бездну. Наша шлюпка, подвешенная на шлюпочных талях, сильно раскачивается в такт качки корабля. Гребцам правого борта приходится отталкивать шлюпку от корпуса корабля и при этом суметь не выпасть из шлюпки. Вокруг нас витает сущее светопреставление. В воздухе стоит адская смесь звуков из гула ураганного ветра в такелаже и надстройках корабля и воя газовых турбин, газоходы которых находятся всего в нескольких метрах от нас. Все это дополняется слепящими хлопьями мокрого снега, огромными волнами и водяными брызгами. На долю секунды промелькнула мысль: «Еще семь трупов!» Но дальше было уже не до этого. Вцепившись левой рукой в румпель руля, напряженно смотрю на левое крыло сигнального мостика, с которого мне должны дать направление, куда грести и спасать человека.