- Поэтому нам нужен проводник, - подытожил Шокер. - И отличный.
Потому что только очень сильный проводник способен справиться с
таким же проводником и не позволить ему в случае чего перехватить
инициативу в канале… Так что это хорошо, что ты в итоге из дела
вышла. Даже если Тайлер не был бы тебе братом, тебе нельзя было бы
его тащить, ты к этому сейчас не готова.
- Если бы Тайлер не был мне братом, я бы не вышла из дела. И я
бы потащила его на поверхность…
- Угу, - кивнул Шокер. – И надорвалась бы окончательно… Всё к
лучшему, Апрель. Не в одном, так в другом. Хоть в чём-то, но к
лучшему. Ты наконец сможешь отдохнуть и долечиться.
- Чтобы стать совсем здоровенькой ко дню казни моего брата?!
- Я такого не говорил! – возмутился Шокер.
- А не надо мне ничего говорить. У вас, гатрийцев, мысли на лбу,
как на экране, возникают, только читай.
- Не говори ерунды.
- Это ты меня не утешай, всё равно я тебе не верю. Знаю я вас,
насмотрелась.
- Я так понял, что ты всё больше на одного гатрийца смотрела,
хоть, возможно, и с разных сторон.
- По-моему, этого вполне достаточно! Это в мелочах вы разные, а
так – близнецы-братья. И ты ничем не лучше остальных. Вот ты даже
не замечаешь, что с Лали делается, что она уже на тебе умом
подвинулась. А что такого, да? Она сама же под тебя ложится с
радостью, дурочка… А тебе всё равно, тебе наплевать. И на жену свою
тебе наплевать, которая где-то там сидит в четырёх стенах, как
кукла фарфоровая. Ты же ведь не можешь не быть женатым, ты бы тогда
не стал командиром. Но тебе всё равно. Командор Клайар - тот хоть
серёжку носит, а у тебя даже дырочки нет, потому что тебе совсем
всё равно!
- Да, дырочка заросла, это верно, - спокойно согласился Шокер,
тронув мочку уха.
Он встал, одёрнул за собой край покрывала, разгладил, подошёл к
окну и, сложив руки на груди, уставился через прозрачную штору
вниз, на ночной город.
- Я не ношу серёжку, потому что я вдовец, - бесцветным голосом
произнёс он. - Я уже был женат тогда, когда отправился в слои за
тобой. Мы любили друг друга и были очень счастливы. Она умерла, уже
очень давно, много лет назад.
- Извини меня, пожалуйста… - пролепетала я.
- Ничего страшного. Это давно отболело, - сухо отозвался он. -
Не думаю, что мои отношения с Лали задевают её память. И уж
совершенно точно они никак не касаются тебя. И чтобы я больше
никогда не слышал от тебя ни слова про Лали!