Верена снова хихикнула, стянула с себя серую ветровку с вышитым на левой стороне груди логотипом в виде отпечатка волчьей лапы и завязала её рукава себе вокруг пояса. Осенняя ночь радовала теплом – должно быть, последний или предпоследний раз в этом году.
«Когда я вернусь от папы, наверное, будут уже вовсю опадать листья, – подумала Верена. – И дни будут становиться всё короче, и останется только терпеливо ждать открытия первых рождественских ярмарок, которые хоть как-то разгонят зимнюю тоску. А вот у них там, в южном полушарии, сейчас вроде бы должен быть почти апрель…»
Из-за мятой исцарапанной железной двери клуба, сверху донизу изрисованной цветными маркерами и исклеенной многочисленными агитационными наклейками (кажется, здесь отметились все – от защитников животных до борцов с мировой закулисой), доносились монотонные гудящие басы. На ровным слоем покрывающих асфальт лужах подрагивали в такт с этими басами цветные блики от развешанных над головой мигающих гирлянд. В ушах всё ещё немного звенело от музыки.
Грета убрала в карман куртки тонкую золотистую зажигалку и глянула на часы:
– Ну что же, если тебе повезёт быстро добраться, пару-тройку часов сможешь, может быть, даже поспать до самолёта, – она ехидно улыбнулась Верене ярко накрашенными губами.
– Ай, да брось ты, – поморщилась та. – По дороге высплюсь. Сутки лёту, мама моя. Что там ещё делать-то? И добираться мне отсюда ровно десять минут по прямой ветке, так что через полчаса буду уже спать как младенчик, даже не сомневайся…
Девушки обнялись, похлопав друг друга по спине.
В голове у Верены чуть гудело после нескольких бокалов вина с минералкой, но в целом она чувствовала себя прекрасно. Улица в этот час уже затихала, но из кальянной напротив всё ещё доносилась негромкая музыка. Около турецкой закусочной – видимо, из тех, что работают до последнего гостя, – дразняще пахло кебабами и пиццей. Круглосуточные магазинчики призывно мерцали пёстрыми витринными табличками. Мимо Верены прокатил сосредоточенно-насупленный велосипедист в шлеме, раскрашенном под скорлупу кокосового ореха, и с пластиковой красной корзинкой из какого-то супермаркета, прикрученной скотчем к багажнику. В чернильно-синем небе над головой, словно наклеенная светодиодная аппликация, светила луна.