– То, что вы два раза приходили – это ничего не значит. Идите в православный храм. А потом, если захотите, можете поучиться в католической школе и через года два покреститься. Хорошо?
– Хорошо.
Я хотел уже поскорее сибаса оттуда. Начиная с момента как я зашёл, не внушил он мне доверия.
Я присел на скамеечку в большом зале. Злой как собака. Меня распирало желание сказать этой свиноморде, что из-за таких «представителей Бога» как он обществом с сарказмом относится к тупорылым церквям и вашему существованию вообще. А некоторых вообще сбиваете с пути созидания.
Но я остыл. Посмотрел на ситуацию со стороны. Пришло в голову, что если бы не так уж много лет назад я бы себя сейчас увидел… то, из-за чего я сейчас расстроен… и как я вообще попал в такую ситуацию… тот я, из прошлого, реально бы подумал, что «чувак, походу, ёбнулся». Это меня развеселило.
В костёл мне больше не кайф было ходить. Но так как развлечений на пустой карман в холодное время года без помощи Интернета я найти не смог – через день, как ни в чём ни бывало, я сидел в костёле на скамеечке с согревающей мыслью: «Этот гад реально считает, что он ближе к Богу, чем я. Я хренею с этих чудаков».
В воскресенье после службы я спросил отца Алана, есть ли у него завтра время перед занятием поговорить со мной. От ответил: «Да». Я собирался ему «нажаловаться». И вообще спросить, как, блин, относиться ко этой всей ситуации.
Рассказал бегло о себе и недавних приключениях, стало на душе отлично. Он развеселил меня, когда он по-доброму смеялся над этим всем. Я назвал день недели, когда попытался исповедаться. Отец Алан вычислил, на какого священника я попал. И стал веселиться ещё сильнее:
– Аааааааххх… Я преееееедстааааавляйуууууу… Отец Штефан обыденно, не спеша подготавливается у себя спокойно к грядущей службе. И тут появляетесь вы. Конечно, вы волнуетесь, вам нужно исповедаться. Сейчас. Нужно было ещё, конечно же, вчера. Но хотя бы сейчас. И лучше поскорее. А отец Штефан стоит и прикидывает: «Как бы мне его спихнуть? Передать в более надёжные заботливые руки?» И после очередного испытания с задержкой исповеди ваш мистический склад ума выдаёт фундаментальное объяснение: «Это происки лукавого!».
И смеётся постоянно. Я не стал говорить, что про лукавого – до такого я ещё не додумался. Но сёстры подталкивали. Он сказал, что раз я с церковью знаком не был, что раз я выбрал католическую ветвь христианства для такого благого дела – я имею полное право рассчитывать на отца Алана – принять у меня исповедь. Назначил он мне время: следующий день, после завтрака.