Проследив, чтобы у всех шарфы были смочены самогоном и закрывали носы и рты, проделываю то же самое со своим и говорю:
– Доставайте ножи, тварей вроде немного, нам придётся туда пойти по двум причинам. Другая дорога слишком опасна, и я никогда себе не прощу, если не пойму, что тут произошло, буду всю оставшуюся жизнь гадать.
Произнеся последние слова, встаю и сжимая в руках нож, выхожу из леса к зданию железнодорожного вокзала. Огромное пространство перед ним буквально усеяно трупами людей и зомби. Причем большинство, как в бредовом рассказе пьяного Кузьмича, разрезано по частям, размазано, раздавлено. Стоит ужасный смрад разлагающихся тел, тошнотворный сладковатый запах трупного яда быстро вытесняет аромат самогона. Кажется, что сам воздух превратился в прозрачный зловонный кисель, и ты в нем плывёшь. Среди валявшихся повсюду тел и их фрагментов, бродили зомби, их явно не смущала ужасная вонь и не менее ужасающее зрелище.
Твари заметили нас и, порыкивая, впившись злобными взглядами своих кровавых глаз, устремились в нашу сторону. У нас, наверное, сейчас взгляды были не лучше, чем у них, а желания уничтожать и разрывать, наверное, даже побольше. Ими двигали инстинкты, а нами —разгоревшаяся внутри ярость, порождаемая озлобленным от увиденного разумом. Мы не стали дожидаться, когда они подойдут, и сами устремились им навстречу, яростно убивая всех на своём пути. Особенно продуктивно с этим справлялся Берсерк. Если бы мы вели счет убитым, он бы одержал безусловную победу, убив, один, мертвецов, больше, чем мы все вместе. Кувалда в его лапах казалась игрушечной, но её удары были поистине чудовищной силы. Головы мертвецов с жутким треском лопались и ломались. Давно позабытое мною выражение «Вобью бошку в туловище» заиграло новыми красками. Если он обрушивал свою кувалду зомби на голову сверху, то она, конечно, не вбивалась в туловище, от головы просто ничего не оставалось, тело падало на землю уже без головы.
На помощь своим собратьям стягивались мертвецы с окрестности и выходили из здания вокзала, но их было слишком мало, чтобы заставить нас отступить. Хотя, я не уверен, что сейчас Берсерк, впав в безумие, убивающий своей кувалдой мертвецов, меня бы услышал и послушал, прикажи я отступать. Его глаза были мутными, а с уголка рта стекала слюна, хорошо, что он отличает нас от зомбаков.