Так для меня через болезный интернационализм выплыл из тьмы в полутьму образ Самозванца. Интересный образ, поворот к белой горячке. Название книги оформилось, как «Ин Винас Веритас». Получи, подлый индус капитан Немо! Как дадим алкоголизмом по мещанству и тупому бахвальству гуков, тире, чурков! Мочи, как говорится, козлов!
Я писал свою вторую книгу и уже несколько неуверенно думал, что меня теперь-то обязательно издадут. Книга создавалась между двумя странами: Японией и Китаем. У меня возникало ощущение, что кроме ускоглазых парней и их подружек в мире больше никого не осталось. Японцы позволяли мне и прочим членам экипажа «Linge Trader» существовать, как неким исключениям из нормального японочеловеческого общества. И в Токио, и в Йокогаме степень пренебрежения к большим белым парням колебалась на уровне ледяной вежливости, приправленной бессмысленной улыбкой. Китайцы же вообще нас ни в грош не ставили.
И в одной, и в другой стране люди не читали книг! Самое большее, на что можно было рассчитывать в Японии – это на комиксы в характерном стиле: огромные с поволокой глаза, маленький носы и гримасы ртов, словно с фильмов Сталлоне. А как же интеллихенты? Ну, наверно, есть они, типа Кобе Або, но прочим неинтеллихентам читать некогда. Что за народ! Китай – вообще не в счет. Мне вообще казалось, что все там поголовно неграмотные, разве что знают написание слов каких-то инструкций из засаленных покет-буков.
Если этих узкоглазых азиатов на Земле большинство, то для кого тогда мои книги? Для меньшинства? Россиянские издательства не могут не гоняться за прибылью, а прибыль, в свою очередь, возможна при массовости интереса, то есть, интереса большинства. А большинство – это быдло, ну, и китайцы с японцами. Задумаешься, брат писатель!
Впрочем, чего думать? Писать надо!
И я писал. И читал. Анализировал и искал.
Время шло, я меньше морщился, подыскивая слова, я ждал мук творчества, но они не приходили. Можно было бы писать три-четыре-пять часов кряду, но приходилось ходить на работу, которая в условиях моего должностного минимума отнимала по 12 и больше часов в сутки. Приходилось экономить на сне, не писать мне уже было скучно.
То ли от вечного недосыпа, то ли от постоянной загруженности головы во время долгого бодрствования некоторые позиции «Ин винас веритас» начали отражаться на мне. Алкоголь я, вообще-то, на работе не пил, но ночные мультики, сваливающиеся неизвестно откуда на мою голову, вполне могли соответствовать пьяному угару.