Встреча закончилась. Легран опять дружески попрощался с директором и со мной лишь коротким кивком, едва удостоив взглядом.
– Я еду домой, – ответил рассеяно Баррон, пребывая в своих мыслях, – тебя подвезти куда-нибудь?
Отказавшись, я сообщила, что нам совсем не по пути. Ехать с ним в одной машине совсем не хотелось, так как в душе образовались обида и горечь от неоправданных надежд.
Я почти не заметила, как оказалась дома, так как всю дорогу моя голова была занята глубоким мыслительным процессом – размышлениями о поведении Баррона. Увы, только он один обладал исчерпывающими знаниями, но читать его как открытую книгу категорически не получалось, приходилось с потом и мучениями расшифровывать те запутанные иероглифы, которые он в себе заключал. Мне не составляло труда определить, что он все еще чем-то взволнован и ведет более активную деятельность, видимо, пытаясь решить то, что его мучило. Его волнение, как лихорадка, передавалось и мне с той разницей, что мне оно доставляло гораздо большие мучения, как вторичный синдром, потому что я не знала, от какой болезни умираю и, соответственно, чем ее лечить. Из глаз от бессилия потекли скупые слезы. Я всем сердцем стремилась к ним, но меня не пускали.
– Я к вам по поводу последней просьбы, надеюсь, вы помните какой, – сообщила я на следующий день, войдя в кабинет к директору, исполнившись решимости, – стоит ли рассчитывать на то, что можно и далее продолжать надеяться на ваше положительное решение?
– Стоит, – как-то задумчиво нехотя ответил Баррон, не глядя на меня. Он что-то искал на столе или делал вид, что ищет. Я решила не мучать его своим присутствием и добавила:
– В любом случае, если вы меня допустите к ним, я, возможно, смогу ответить на многие ваши вопросы, значительно облегчить вам жизнь при этом, не прибегая к тем средствам, которых вы опасаетесь. Если я пойму, что не могу быть полезной, то непременно дам знать об этом и отступлю добровольно.
Баррон, все еще не глядя на меня, закивал головой и ответил отстраненно:
– Да, да, да. Конечно.
Во мне взметнулось негодование от такой пренебрежительности к просьбе и ко мне самой. Однако Баррон не реагировал, и, чтобы не расстроиться окончательно, я развернулась и спешно вышла из кабинета.
Ближе к вечеру пришел Легран. Пелена с его взгляда спала и более того он очень тепло поздоровался со мной и с Крисой. Не знаю, какой взгляд он посвятил ей, но на меня он посмотрел внимательно и изучающе. Он немного задержался возле наших столов, словно желая сказать еще что-то. Криса не обратила на него внимания, в то время как я смотрела выжидающе в его лицо, почти не моргая.