– Что это за ответ такой? Ты не достаточно знаешь моего сына, и считаешь нормальным прыгать к нему в койку.
– Я жалею, что дала согласие вашему сыну, посетить эту квартиру. – Серафима выскочила из комнаты и бросилась вон. Она бежала вниз по ступенькам и слезы душили её.
– Мам, где Серафима? – Спросил Илья вернувшийся в зал.
– Невоспитанная девчонка, убежала и даже не простилась.
– Что ты ей сказала!?
– Не кричи на мать. Ничего особенного. Странно, она вначале мне даже понравилась. – И она не лгала.
– Опять не смогла сдержать свою внутреннюю гниль! Мне с ней работать! – Илья швырнул принесённые для матери лекарства и побежал догонять Серафиму.
Оставшись одна, женщина подняла таблетки и произнесла с обидой:
– Ты же на зло матери устроился в эту шарагу. Ничего, мать всё стерпит. – Сидя на кресле рассуждала мать Ильи.
Рассуждали и Серафима с Марией, сидя в знакомом уже нам кафе, на веранде.
– Сим, ну не переживай, у тебя вон глаза красные.
– Маш обидно, специально приволок меня, что бы затащить в спальню и ещё врал про мать. Знал же что она каждое воскресение посещает процедуры.
– Симка проснись! Оглянись вокруг, сейчас все так живут! Хочешь на всегда остаться в старых девах?
– Сидящий за соседним столом парень, уронил вилку на пол.
– Маш, мы с ним всего неделю знакомы и то по службе. Видела бы ты какая у него мамочка, бухгалтером работает, ей бы в театральный поступать. Я ей и вправду поверила, будто у неё сердце прихватило.
– Сим да забудь ты его. Твой Илья, маменькин сынок, пытающийся доказать обратное.
На веранду вошла странно одетая женщина, с пустой коробкой от обуви и по детски запела какую-то попсу, предназначенную для малолеток. В процессе пения, голос у женщины становился более чувствительным и у Серафимы вновь брызнули слезы из глаз. Когда бродяжка закончила петь, то стала подходить к столам, подставляя коробку, и сидящие гости кафе, туда бросали монеты и купюры. В коробку по мимо денег, кто-то накидал фантиков от конфет.
Неожиданно на веранде появилось трое мужчин цыганской наружности. Они подхватили певицу под руки и потащили её с собой. Женщина упираясь замычала. Народ на веранде зароптал.
– Мы эту попрошайку сдадим в милицию. – Заявил самый старший цыган.
– Серафима встала из-за стола и предъявив милицейские корочки, вмешалась в дискуссию: