– Ронни, подожди немного, пока спиртное не выветрится. Я не хочу, чтобы ты пьяным вёл машину с моим племянником внутри.
Отец тогда не мог получить таблетки, и вместо них решил пить спиртное, пока не доберётся до следующей порции наркоты. Он пихнул моего дядю так, что тот упал.
– Дай мне чёртовы ключи, Дикки.
По пути к нашему дому на Лонг-Айленде он ехал по мосту Трогс-Нек-Бридж. Мой брат, которому тогда было около шести или семи лет, рассказывал:
– Пит, я помню, как сидел на заднем сиденье, глядя в окно, и видел искры, летящие с колпаков. Папа всё время вгонял машину в стену.
Отцу было плевать, что он подверг жизнь его собственного сына опасности. У брата есть одно воспоминание, которое не даёт ему покоя до сих пор. Отец настолько трясся от демерола, что даже не мог вводить его себе в руку. Тогда он показал брату, как нужно пользоваться шприцом.
Воспоминания брата ужасны, если не сказать больше. Нас с сестрой от них избавили. Мама рассказывала о прекрасном времени, которое они с отцом провели друг с другом, о любви, которую они разделяли, когда он был жив. Нам сказали, что он погиб в автокатастрофе. В глубине души понимаю, что нас просто хотели защитить. Мама – настоящая защитница нашей семьи. Когда отец покончил с собой, семья Тронов отреклась от нас, избавилась, как от мусора. Она продала всё медицинское оборудование отца вместе с его кабинетом и забрала всё до цента.
Даже представить не могу, какой груз несли брат и сестра, храня эту семейную тайну. Они узнали правду задолго до меня. Я часто гадал, сколько же раз они, смотря мне в глаза, хотели раскрыть тайну отца, но хранили обет молчания. Именно это и делает нормальная крепкая семья: защищает своих любой ценой. Я перенял потребность защищать слабых от матери, брата и сестры.
Когда я был молод, бабушка и дедушка Вольпе стали нам вторыми родителями. Дедушка правил семьёй железной рукой. Не важно, в чьём доме мы отмечали праздники, его слово оставалось последним. Для него это было законом страны, где он родился и вырос. Мои тёти и дяди стали главными в моей жизни. Я наблюдал, как хозяйки в семье Вольпе готовят обеды и пекут хлеб. От деда и дядей я узнавал ценности семьи и жизни вообще. Двоюродные братья стали родными. Честно говоря, не знаю семьи сильнее, чем Вольпе. Считаю, что в этом отношении мне невероятно повезло.