– Ты чё, Дашка, с выпученными глазами бегашь? Потеряла чё?
– Да Стёпка куда-то делси, не найду, дядь Митрофан.
– Да известно, куды он делси, на Артемоновском форель удит.
– Каку форель? – У Дашки от удивления глаза, как блюдца стали.
– Да откуда ж я знаю, каку?
Дашка бегом на пруд, а дед сидит, ждёт концерта. Спустя время Дашка Стёпку хворостиной с пруда гонит, тот бежит во всю прыть, подпрыгивает, когда матери удается его кончиком хворостины по ногам хлыстнуть.
Бежит Дашка мимо Митрофана и только кулаком ему погрозила. А дед ухохатывается.
Но один раз и деду Митрофану сильно досталось. Обозлились бабы на него после того, как на другой конец деревни на Нюркин орден посмотреть сбегали и решили проучить шутника—затейника.
Как-то теплым летним вечерком собрались бабы на лавочке у Петровны, а дед Митрофан напротив через дорогу на своей лавочке сидит. Бабы демонстративно вполголоса шушукаются. Поглядят, поглядят на него и снова – шу—шу—шу. Деду любопытно стало, о чём так увлеченно бабы судачат. Пошёл к ним.
– Здорово, бабоньки, о чём шушукаетеся, чё случилася?
– Ой, а ты будто бы не знашь? – Спросила Петровна.
– Да откудава я могу знать?
– Ой, не знаю, не знаю.
– Ну, говорите, чё?
– Ой, бабы, не знаю, прямо, сказать чё ли, чи не? Не выдавать Капу?
– А чё Капа? – Заинтересовался дед Митрофан.
Дело в том, что по молодости у них с бабой Капой роман был. Дело к свадьбе шло, но этот шалопай с другой на сеновале покувыркался. А с бабой Капой у них до сеновала дело не дошло, строгая была, мол, только после свадьбы. Она, как прознала, так раз и навсегда погнала от себя Митрофана.
А Митрофан, чтобы перед мужиками лицом в грязь не ударить, наболтал всем: «Побёг от ей только пятки сверкали, поскольку она ведьма, клянусь, мужики, ну у нас до „ентого“ дело дошло, а у ей хвост! Ей Богу!»
С тех пор местные мужики от Капы подальше держаться стали, не то, чтоб безоговорочно верили, но так, на всякий случай. Капино время было упущено, так она замуж и не вышла. Надо сказать, что и Митрофан не женился. Всю жизнь бобылём прожил.
Теперь баба Капа на Митрофана очень большой зуб имела.
– Да чё Капа, – говорит Петровна, – надысь её в магазине встренула, а на ей лица нет – исхудала, аж посерела. Спрашиваю, чё с тобой, подруга, чё квасишьси? А она мне и говорит: