Я закрыл за ним дверь, и полез на второй ярус. Лестница была крутой, упасть с неё ничего не стоило. В каморке стояло два стула, столик, на котором помещался журнал дежурств, телефон, и чайник. В маленькое окошко была видна Нева, перекрёсток Фарфоровой улицы и проспекта Обуховской обороны, а так же противоположный берег Невы, где шло довольно-таки сильное движение автотранспорта. Было так приятно посидеть в одиночестве, что я заснул.
Проснулся от сильных ударов в дверь. Это вернулся охранник, которого я подменял. Ужасно не хотелось спускаться вниз, я был ещё пару часов так же бы поспал, но мне надо было идти менять последнего не обедавшего из нас, не считая меня, то есть сторожа со стоянки.
На этом посту будка была просторная, там работала походная печка. Внутри было для меня даже жарко. Это было самое простое место работы из всех. Над столом на стене висел список машин, которые могли занять место на стоянке. Он был сделан в правильном порядке, то есть по номерам, а не по моделям автомобилей. Пульт управления состоял из простого настенного выключателя. Нажмёшь клавишу, – и шлагбаум откроется. Вернёшь её в обратное положение, – и закроешь выезд.
От повышенной для меня температуры я заснул, и был разбужен гудком автомобиля. Кто-то собирался выехать со стоянки. Я открыл шлагбаум и записал точное время выезда автомобиля в журнале напротив его номера. Почему на эту должность брали пенсионеров, для меня перестало быть тайной.
Вернулся сторож на своё рабочее место, и я с чувством выполненного долга пошёл обедать сам. Столовая занимала довольно просторное помещение, которое заполнялось максимум на четверть. Поскольку это была частная собственность, не подчиняющаяся администрации завода, то её использовали и как банкетный зал. Для этих целей открывался вход со стороны проспекта Обуховской обороны. Всё остальное время эта дверь должна была быть закрытой и опечатанной.
Мне понравилось, как меня накормили. Возможно, была разница в приготовлении, для всех сотрудников предприятия или только для охраны. Обед, что я ел в прошлую субботу, мне не понравился, он был какой-то безвкусный. А тут я бы попросил добавки, но за свой счёт брать не хотелось, а больше было не положено.
После обеда опять захотелось спать, но мне надо было поменять охранников с первого поста. Простояв там около часа, я вышел на прогулку, или на обход, как это называлось официально. Бороться со сном на ногах довольно сложно, а сеть куда-нибудь я не мог, об этом могли доложить начальству. Со временем я понял, что это для меня самая большая проблема на дежурстве, – как бы не заснуть. Ночью было проще. Я уходил куда-нибудь под свет фонаря, и писал стихи. Если в первую ночь я написал только одно стихотворение, то потом в течение дня я писал по три, а иногда и по пять стихотворений. Мне при этом казалось, что никаких нарушений режима не происходило. По крайней мере, замечаний я не получал.