Его интересовала прежде всего история отчуждения безумия, – «какие уравновешивающие друг друга операции образуют его как целое, из каких социальных далей являются люди, вместе удаляющиеся в ссылку и гонимые одним и тем же ритуалом сегрегации, наконец, каков был опыт самосознания человека [в разные эпохи], когда он обнаружил, что некоторые привычнейшие его черты становятся для него чужими, утрачивают сходство с узнаваемым им самим образом самого себя».
Сперва Фуко хотел назвать книгу «Иное безумие», подчеркнув перекличку с цитатой Паскаля: «Люди неизбежно столь безумны, что было бы безумием впасть в иное безумие – не быть безумным».
При этом Фуко признает существование психических расстройств «как объективной реальности, существующей до возникновения любого научного дискурса»; а формы безумия определяет «дискурсом, в рамках которого они существуют и который различается от эпохи к эпохе».
Он считает, что «медицинский дискурс о безумии является продуктом практики изоляции» и что «положение вещей, когда безумие полностью узурпировала медицина, существовало не всегда».
А еще – что понятие «нормы» и «нормального человека» в психиатрическом смысле слова – лишь мыслительный конструкт, сущность и место которого становятся ясны только в контексте социального и культурного развития».
Отношение к самому Мишелю Фуко и его книге тоже менялось в разные эпохи, и поначалу это текст вызвал ужас [см. «Безумие и ужас»].
I.I.S-2.27/28. Садовник [Суб-личности-1]
(1)
Это мужчина лет 60 или старше. Очень внушительный. В смешной шляпе. Он работает в огромном саду.
Он говорит:
– Ты не знал обо мне.
О том, что я есть. И всегда был.
Я существую, и многое знаю о тебе.
Я еще вернусь, когда придет время, и мы сможем поговорить.
(2)
Он стоит, выпрямившись во весь свой огромный рост. В левой руке у него садовый инструмент. Его глаза смотрят вдаль.
Он говорит:
– Еще не пришло время. Ты слишком торопишься. Когда солнце изменится, я покажу тебе сад.
Он умолкает. Но губы продолжают шевелиться. В правой руке – веточка клена.
(3)
Он говорит:
– Я знаю других, что живут в тебе. Некоторые из них не знают даже о моем существовании. Многие из них испуганы.
Он снова молчит. Сильный порыв ветра. Он замирает и становится недвижим. Мне неспокойно.
I.I.28. Безумие и структура
Любое безумие разрушает любую структуру, и в то же время любое безумие может – на данный момент времени – быть описано некой структурой, которая изменится непредсказуемым образом уже в следующий момент.