Стереть луч солнца, что так светел,
Держать в руках свободный ветер,
В наручники пульс жизни заковать.
И будешь там, где быть так сложно.
Не стоит в правду одеваться ложно…
Дыханье это невозможно навязать,
Лишь через буквы, строчки передать».
Поэзия – это переживание жизни в образах (не путать с пережёвыванием), когда для сироты «мать – Сухона, речка, а отец – Мороз, архангельский, под Небом серым», когда от стужи лёд трещит, а в замершем воздухе слышен из-подо льда «колокольчик родника», «Плач по Рубцову» и «снежинки падают, как стихи Небесные, и снега узорчато кружат думы кружевом». И неважно, посылает эти стихи небесные Господь или уже сам Рубцов, оттуда в них воплотясь. Снега, накрывая, вьюжили не только думы, но и жгучим узорочьем ложились на голое тело. «Исчерпал за всех Рубцов нищету телесную», ибо он – как поэтический мессия. Кстати, эта поэзопроза прекрасно легла на музыку Александра Волченко в его вокальном исполнении, как и многие стихи Татьяны Летневой. Что ни говори, а верлибры, хотя и есть они в отеческой культуре, но приживаются тут как-то не очень. Другое дело, стихи в прозе, особенно благословлённое Тургеневым – ностальгическая традиция. Татьяна Летнева часто вступает на эти поэтические поляны, любит их, и они платят ей взаимностью. Посвящение Есенину, Тушновой, Рубцову… а в Питерских дождях блуждает образ Ксении Петербургской со свечой мерцающей.
«Голубоглазой змейкою,
цветами нитевидными,
слезинкой – предыханием,
невидимым старанием.
Слетают обоюдностью.
Как птицы перелетные.
Из сердца к сердцу чуткому,
зовутся Верониками,
зовутся Александрами…»
(посвящение Вероники Тушновой)
Поэзия мужская – женская, есть ли она?
Да, на мой взгляд, ибо «в поэзию глядеть, как в зеркала…»
«На ветке божьей – не всегда прямые…
Ей ночью – белой во плоти – томиться…
Ей дымкой мысли, чувства обратиться,
Вдыхаемой, ниспосланной на лица…
…И в жилах мироздания – биться птицей…»
(Игорь Бойко)
«Без осязания – сплошное расстояние, оно безвкусным кажется, безликим расставаньем пресным. Опять здесь мыслям, метущимся, и чувствам слишком тесно. И не понять фантазий и цветных капризов череду. Реальность или жизнь в бреду? Без воздуха признаний и общенья, дыхания губами из прикосновенья и запахом живительной любви, тоски слезами о несбыточной мечте, где вместе мы, рука в руке стоим ли на краю обрыва или летим на край земли, где соткано все из невидимой любви. И ты целуешь… Целуешь руки мне, и я – рекой соединения в тебе…»