собираются сделать (у них не было секретов друг от друга, сами родители не раз были помощниками, а то и инициаторами всяческих
«милых шалостей» для нее и ее друзей), пришел в ужас и запретил
девочке туда лететь. Впервые в жизни он сказал «я тебе запрещаю».
Кэрри не могла понять реакцию отца, потому как раньше ей
совершенно не возбранялось лазать по стройкам, развалинам, заборам и прочим «интересным местам» – лишь бы только не убилась
и не попала в полицейский участок за нарушение границ частной
собственности. Она попыталась возразить, поскандалить, потопать
ногами, но Фостер-старший отвечал одно – «нет, нельзя». Девочка сперва обиделась, на всё реагировала сердитым ворчанием, как
недокормленный бульдог… правда, потом оттаяла, а отец повез ее
взамен в гости к старинному приятелю-археологу, где девочка весь
вечер изучала гигантскую коллекцию древностей, пока взрослые
обсуждали их одних интересующие проблемы…
К восемнадцати годам Кэрри уже прекрасно пела и вполне свободно играла на фортепьяно, выучилась танцевать. Из маленького
9
Юлия Каштанова
заморыша она превратилась в очень красивую девушку: аристо-кратические черты, бледная кожа, смоляно-черные свивающиеся в
тугие кольца волосы, яркие изумрудные глаза… Конечно, на старших Фостеров она была мало похожа, но медики вынесли вердикт
появления подобной необычной внешности – генетическая анома-лия, а поскольку ни братьев, ни сестер у Кэрри не было, проверить
правильность их теории было практически невозможно. А потом
всплыл откуда ни возьмись портрет прадедушки, с которым она
все-таки была похожа, и окружающие перестали мучить родителей
скользкими вопросами…
Когда пришло время поступать в колледж – последнюю ступень
перед получением высшего образования, кривая вновь занесла ее
на крутом серпантине взросления, и девушка вдруг заявила – «хочу
изучать историю». И какую – Империи, государства, само имя которого было запечатано запретами всех возможных спецслужб, ко-дексов и цензов! Первой реакцией был, разумеется, шок. Но разве
можно отказать любимому дитятку? На семейном совете, состояв-шем из Бартоломью, Ванессы, Кэролайн и собаки, было принято
еще одно эпохальное решение – отдать дочку в историко-культур-ный колледж.
Империю поминать в Федерации не любили; называли рассадником разврата, разгула и прочих плохих слов на букву «р». Ни о