Уилл улыбнулся, пожелал десятнику тихой службы и вернулся в палатку.
– Ведьмы, маги… Триглава их забери! Серебряным ни один враг нипочём! – пробормотал он, устраиваясь на жёстком солдатском лежаке. Зевнув и покрепче сжав серебряный трилистник, висящий на груди, он почти сразу уснул.
До рассвета оставалась лишь пара часов.
Сорок Девятая Малая Серебряная дружина во главе с Артуром Эйхардом держала путь на юг. Пятьдесят шесть конных витязей в лёгких кольчугах ровным строем отмеряли лигу за лигой. На их алом знамени белый всадник поднимал на дыбы скакуна, копьём поддерживая золотую обрамлённую десятью кристаллами имперскую корону.
Позади дружины, выдерживая приличную дистанцию, ехала пятёрка магов. Их лица скрывали капюшоны, а имён не знал даже воевода Эйхард. Только по ярко-золотому плащу одного из пятёрки можно было распознать представителя рода Галлан, одного из Десяти Великих Родов, более двух тысяч лет назад основавших Империю и воздвигнувших на стыке четырёх рек столичный город Ладос.
Витязи шли налегке. Покрывая более двадцати лиг в день, они в положенные десять дней успевали с запасом прибыть в замок Бреннена, расположенный на границе княжеств Лестор и Ван-Алли.
На восьмую ночь дружина Эйхарда встала лагерем возле моста, перекинутого через небольшую безымянную речушку. Они миновали столицу Лестора, и до Бреннена оставалось всего несколько лиг.
Оставив ужин на потом, витязи очищали от дорожной пыли доспехи, натирали до блеска копья и мечи: входить в большой город требовалось с пафосом, как и подобало столичной дружине. Казарменные палатки выросли по обеим сторонам дороги, «встречающие» расположились на тракте, палатка магов немым мемориалом встала на берегу реки, как обычно, вне дозора дружины.
Воевода Эйхардт осматривал лагерь. Внезапно за спиной он услышал деликатный кашель:
– Я великодушно прошу вашего прощения, сударь воевода.
Артур в недоумении повернулся к незнакомцу. Он мог поклясться, что не слышал ни звука за спиной, но тем не менее сейчас перед ним стоял, возвышаясь на две головы, темнокожий великан, широченными плечами заслонивший заходящее солнце. Большой, искусно огранённый кристалл, зажатый в лапах двух золотых ящеров, сиреневыми всполохами мерцал у него на груди. Несмотря на выдающийся вперёд живот, незнакомец казался настоящим богатырём даже на фоне витязей Эйхарда.