Выпроваживаю Жорина, замечая, что всё это время она смотрит на меня исподлобья. Изучает, щурится, злится. Щёки уже как у хомяка, лопнет сейчас. Она поднимает голову как раз в тот момент, когда я поворачиваюсь, в упор смотря в её лицо. Девчонка тушуется, вижу, как она слега отодвигается назад.
– Вставай.
Протягиваю ей руку, замечая её взгляд, она меня боится. Виду не показывает, но глазки бегают. Боится, что сдам, или что в лесочке прикопаю, как Деня порывался? Судя по курточке с нашивкой бара, она явно здесь работает. А Жорин, походу, даже не допёр, что это его сотрудница.
Она сидит, не шевелится. Статуя, блин.
– Вставай, говорю. Мобильник верни и бабло, что взяла.
Наконец до неё доходит, и она поднимается на свои ножки, с яростью кидая Денискино барахло на землю. Не, малая, такое не прокатит. Я пока на самом деле по-хорошему, не хочется включать козла, но она с каждой минутой напрашивается именно на это.
– Подавись.
Серьёзно? Охренела там совсем, что ли?!
– Подняла всё и отдала как люди. Я пока по-нормальному прошу.
Выпендривается, но в итоге делает, как говорю, трёт лицо рукавом и наклоняется, собирая вещички в свои ладошки, не весь мозг ещё отбило.
– Молодец.
Забираю всё это и кидаю в тачку. Девчонка явно хочет свалить, глазки бегают, губки поджимает, но на жалость не давит. Ведёт себя смело. Глупо, конечно, но смело.
– Молодец, малая. Как зовут?
– Не твоё дело.
– Чего дерзкая такая?
Её выпады смешат. Забавный экземпляр, с моей вечно строящей из себя недотрогу Леркой не сравнить однозначно.
– Отвали от меня.
Делает шаг в сторону, и я на рефлексах хватаю её за рукав куртки. Ага, щас, накосипорила и бежать.
– Не трогай меня, я малолетка. Тебя посадят.
– Смотри, как бы тебя не посадили за такие фокусы, – отпускаю.
Ещё раз внимательно её осматриваю, понимая, что врёт, как дышит. Малолетка она. Коза ты, а не малолетка. Но красивая, если переодеть и причесать, то бомбовая девочка.
– Так как зовут? – поднимаю её куртку, которая валяется на земле после Жориного толчка.
– Диана, – опускает глазки.
– Никита.
Ди
– Садись, Викторова, снова двойка, – Сашенька закатывает глаза, смотря на меня, как на пустое место.
Ну да. В алгебре я не шарю.
Да и не Соловьева я, конечно, мой батя на ремонт школы по двадцать тысяч не сдаёт. И Александре Михайловне подарочки на Восьмое марта не дарит. Цветочки там всякие, конвертики. Мой батя дай бог вообще вспомнит, что у него дочь есть, не то что какие-то ремонты и собрания.