Сгорая от волнения, она выскочила за дверь номера и нашла припрятанный днем пакетик.
Несмотря на сонную атмосферу удаленного корпуса отеля, сюда еще доносились звуки ночного клуба, что расположился прямо на против отеля.
«Гарем Анатолии» был достаточно известным клубом среди русскоговорящих туристок. Из уст в уста, в обход мужских ушей о нем передавалась слава места, где достаточно прилично, чтобы к тебе не приставали и достаточно жарко, чтобы ты не ушла из клуба одна.
К черту приличия: это было место на побережье, где каждую славянскую красотку ожидал лучший трах в её жизни. Там даже были специальные комнаты для дегустации турецкой спермы, но и музыка и коктейли были на высоте.
В туалете возле ресепшена Эмилия раскрыла пакет и переоделась.
Туфли на шпильке, макияж и черное платье короткое снизу и открытое сверху. Все и сразу.
Первая в её жизни измена не выходила у неё из головы, а сейчас девушка готова была к рецидиву.
Руки дрожали от волнения, когда она подводила глазки и прорисовка беличьих стрелок заняла дольше обычного.
Но Эмилии нравилось чувствовать себя шлюхой. Девушкой, которая наряжается специально для незнакомых мужчин.
Сама ситуация медленно сводила её с ума. Ей не терпелось отправиться в клуб, но еще надо было привести себя в порядок. Последний раз поправить на заднице платье и приподнять грудь в декольте.
Все было готово. Золушка, которая весь день вытирала сопли мужу и сыну наконец-то отправляется на бал…
Выходя из отеля она улыбнулась ресепшеонистам. Молодые турчанки даже не узнали в ней женщину, которую видели с семьёй целый день. Просто еще одна блядь отправилась за приключениями.
Музыка и столпы света, разрезающие звездную восточную ночь, манили даже сильнее, чем до замужества. Машины подъезжали к клубу. Тут отдыхали турки, приехавшие в Анталию на выходные.
Она ловила их горячие взгляды, вспоминая шаг за шагом походку свободной девушки. Слушала бибиканья, адресованные её шикарным загорелым ногам. Эмилия вышагивала, как на подиуме, распрямляя плечи и выставляя похотливым взглядам свою красивую грудь, пока от унылой замученной женушки, приехавшей на отдых с толстяком мужем не осталось и следа.