Анастасия
Искры, дурацкие обещанные вспышки. О чем я думала вообще, решившись на эту… хм… авантюру. Он нависает надо мной как скала. Голая, мускулистая глыба – победитель, с торчащим колом членом, такого размера, что мне становится страшно. Этот зверь меня порвет. От страха к горлу подскакивает предательская тошнота.
– Ты похожа сейчас на модный салат,– коротко хихикает глыба, лихорадочно блестя глазами. Он бесцеремонно ощупывает меня взглядом, от чего вся кожа покрывается мурашками, размером, наверное, с кулак. И Глеб это замечает. А я чувствую себя полной шлюхой, потому что в моем животе свивается тугая пружина возбуждения. И если она рванет. А это случится по всей вероятности, то последствия могут быть непредсказуемыми.
– Почему? – хриплю, пытаясь оттянуть миг своего грехопадения.
– Что почему?
– Почему на салат?
– Господи, тебя только это сейчас занимает? – Глеб говорит с придыханием, словно бегун, после длительного марафона.– Потому что морковь с печеной свеклой сейчас подают в лучших домах ЛондОна и Парижа. И бога ради, закрой свой волшебный ротик. Сейчас он мне не нужен.
А потом начинается мое схождение в ад, вознесение к небесам и вообще черте что.
Его губы смыкаются на моем соске, и пружина в животе начинает вибрировать. Глеб стонет, но его стон больше похож на голодный рык. Его губы и язык творят с моим телом ТАКОЕ…, о чем я не слышала никогда даже от своих очень посвященных подружек. Хочется биться в сильных руках моего сладкого мучителя, который прижимает меня своим телом к пушистому ковру.
– Не дергайся,– тихий шепот в мой пупок, заставляет послушаться. Я вообще, в последнее время стала страшно покорной. Но сейчас мне и не хочется спорить. – Детка, я хочу попробовать тебя на вкус. Думаю, ты слаще чертова салата.
Что он имеет в виду. Далась ему эта мерзкая овощная мешанина. Мысли мечутся в голове, словно белки. Но когда его язык проникает в меня, все вокруг исчезает, расплывается, превращаясь в приторную, липкую патоку, в которой я как муха в ловушке. И мне не выбраться ни за что, потому что это великолепно, восхитительно и очень греховно.
И пружина уже готова рвануть, когда Глеб отстраняется. Я готова его убить. Вцепиться губами в жилку, напряженно бьющуюся на мужской шее. Но вместо этого разочарованно стону.