Вдруг, на меня обрушивается целый поток холодной воды. Какое облегчение! Мир вокруг перестает вертеться. Я открываю глаза – опять я их закрывал – небо вернулось на свое место. Посреди неба голова человека, склонившегося надо мной. Он очень испуган. Я щурюсь, пытаясь сосредоточиться, я узнаю его. Это мой друг – Олли Наннул.
* * *
Олли – скальд, юный, правда, но тем не менее. Он может играть на любых музыкальных инструментах, сам придумывает мелодии, а уж слова в песнях, сложенных им, заставляют удивляться и старых опытных творцов. Сам он хрупкий, болезненно бледный, несмотря на немалый рост, физическая сила не относится к его достоинствам: руки, как ветки, ноги, как палки. При разговоре его лицо очень подвижно, так что становится смешно смотреть, какие гримасы он изображает. Однако характера хватает для оказания должного отпора обидчику, каким бы силачом тот ни был. Словом, скальп. Простите – скальд.
– Приветствую тебя, о, песнопевец, – сказал я, вернее, хотел сказать. Вместо этого губы на начавшем заплывать лице, промычали нечто нечленораздельное. Хорошо, хоть не заблеял.
– Больно, Мортен? Я видел, как этот плевок гоблина тебя избивал. Пойдем-ка отсюда, подобру-поздорову, пока этот урод не очухался.
– Это я его бил. Еще бы пару-тройку моих могучих ударов головой по его кулакам – и я бы победил, отвалились бы у него руки по самые ноги, – я вновь обрел дар разумной речи.
– Пошли ко мне в шалаш, тут на берегу у пирса. Я по ночам караулю заместо моего папаши. Иногда. Надо что–то с твоим чаном сделать, превратить его обратно в вид, более подходящий для человека. Пошли, пошли быстрее.
– Ты только никому не говори, ладно?
– Не переживай, некому мне болтать в столь поздний час, да и не люблю я этим заниматься. Сам же прекрасно знаешь, – сказал Олли, зажмурив один глаз. Может, он хотел походить на Одина?
И мы пошли вниз к затихшему на ночь фьорду, где у пирсов стояло несколько дракаров, где перекликались меж собой сторожевые викинги, где я должен был бы узнать все, что попросил меня Охвен.
– Олле–лукойе, совсем башка дырявой стала! – внезапно остановился я. – Про фляги–то с молоком я и забыл!
– Не переживай, сейчас сгоняю. А ты вон к тому шалашику ступай. Костерок запали снова, он у меня наверно уже затух.
И Олли помчался наверх, нелепо переставляя ноги–ходули, еще умудрившись дать мне отмашку рукой – иди, мол, иди.