Дели начал протискиваться сквозь толпу пассажиров. Наконец они оказались рядом с двумя мужчинами в широкополых шляпах и длинных коричневых плащах из дубленой кожи. Вся их поклажа заключалась в паре объемных брезентовых мешков с лямками для плеч и наглухо закрытых пеналах с ружьями.
Только пеналы эти были слишком пухлые, будто в них положили не одно, а два или три ружья сразу. И еще на боковинах пеналов имелось множество странных одинаковых кармашков, но явно не для патронов, капсюлями поблескивающих в петлях на ремнях у трапперов.
– Мистер Янгер, – начал напарник, указав на знакомого Еве по фотографии мужчину. – Мистер Кокс. – Он повернулся к другому, стоявшему рядом.
– Доброй ночи, миссис Дели. – Янгер слегка приподнял шляпу в знак приветствия.
Мистер Кокс лишь кивнул.
– Можно просто Беатрис, – улыбнулась Ева в ответ и протянула руку.
Для прикрытия она взяла второе имя своей матери, которое проставили в специально изготовленном для секретной миссии паспорте, о чем сейчас сильно пожалела. Она не знала, насколько Янгер осведомлен о прошлом своего отца. Вдруг в его душе всколыхнутся какие-то воспоминания.
Мужчины удостоили ее рукопожатия.
– Простите, Джон, – заявил Янгер, – но вблизи ваша жена еще красивей, чем мне казалось в лучах заката.
– Спасибо за комплимент, мистер Янгер, – отозвалась Ева.
В жизни Янгер выглядел взрослее, чем на фотографии, которую могли сделать несколькими годами раньше. Но сходство с Макалистером налицо. Утонченные черты, прямой длинный нос, разрез глаз… А вот Кокс какой-то суровый. Фигурой атлет-тяжеловес; круглолицый, с цепкими поросячьими глазками, небритый – щетина как наждак – и, похоже, вечно всем недоволен. Вон как хмуро смотрит, словно сейчас прогонит.
– Еще слово о красоте, и мы будем стреляться, – в шутку заявил агент. – Мистер Кокс, вы одолжите мне свое ружье?
Янгер и Ева улыбнулись. А вот Кокс, напротив, еще больше нахмурился и нервно поправил пенал, висевший на плече. Видимо, не оценил юмора.
– Мой приятель человек простой, – сообщил Янгер. – И по натуре молчун.
Его английский был безупречен, возможно, ребенком он рос в США.
– Судя по акценту, Беатрис, – продолжал Янгер, – вы не из Штатов.
– Вы правы, – ответила Ева. – Когда-то я жила в Европе.
– Где именно? Простите мое любопытство, но я тоже бывал в Европе.