– Болтает складно, потому что любовник у нее из этих… Короче, лекарь он был, ученый сильно. Книжки всякие читал, в науках соображал, а она с ним жила. Ты знаешь, что такое «науки», Бурнос? Сам подумай: ну откуда дочка самого́ Тимерлана здесь возьмется? Как она попала на эту свалку вашу? С каким-то наемником, без охраны, без ничего…
– А ты мне, значит, объяснишь щас? – прищурился он.
– Объясню, – уверенно сказал я. – Уже объяснил: она шлюха обычная. Последний год с одним лекарем богатым жила…
– Чё? – перебил кетчер.
Я быстро повторил про себя только что произнесенные слова. Что не так? Слово «лекарь» ему знакомо, а больше вроде ничего такого…
– Чего это ты щас сказал, наемник? Что это за… этот… гог?
– Год… – Тут я слегка растерялся. У них что, вообще другое исчисление времени?
– Да, вот оно. Чё оно такое?
– Ну… Так в местах, откуда я, время меряют.
– А откуда ты?
– С побережья.
– Откуда? С какого еще по-бе-режья? Ты дурман-травы, часом, не курил сёдня с утра, парняга? Такое несешь… И хочешь, чтоб я тебе верил?
Решив, что единственное спасение для меня сейчас – решительность, я заявил:
– Хочу – не хочу, а главное, что правду говорю. Юна последний… последнее время с богатым лекарем жила. Потом мы с ней сошлись. Я всякими разными делами промышлял… На мутафагов охотился, ну и другими. И мы ее любовника грабанули. Хотели только денежки унести ночью, но так вышло, что убили его. Проснулся старик не вовремя, пришлось мне его пристукнуть. В ту же ночь ушли, сам понимаешь: оставаться после такого нельзя было. В Москву пошли. То есть сначала ехали, потом шли… А когда она вас увидала – решила предать меня. И тебя потом так же предаст. Она та еще стерва, Юна моя. Понял, кетчер?
Несколько мгновений он смотрел на меня, потом развернулся и ушел.
* * *
Солнце село, в яме стало темно, но вскоре наверху зажгли факелы, и отблески огня упали на отвесные земляные стены. Яма эта находилась сразу за большим мусорным холмом позади двухэтажного дома. Я слышал приглушенные голоса кетчеров и обитателей Серой Гари, треск факелов, даже тихий скрип лавок и звон посуды, доносящиеся из дома.
Приподнявшись на цыпочках, я вытянул руки – до накрывающей яму решетки всего ничего, если подпрыгну, ухвачусь за прутья… Но что дальше? Углы решетки приварены к железным столбам, врытым в землю, ее не поднять. Ближе к краю – люк, закрытый на засов с большим висячим замко́м. Отсюда я смогу дотянуться до него, если повисну на одной руке, а вторую просуну между толстыми квадратными прутьями, только толку от этого никакого…