Я верила всему, что он говорил, не задавала вопросов. Он сказал мне уволиться с работы – и я сделала это. Сказал переехать, и я послушалась. Носила то, что нравилось ему, послушно бросала все дела, если ему хотелось увидеться.
Я никогда в юности не мечтала о большом богатстве или неземной любви, но его страсть, забота, нежность разбудили во мне то, о существовании чего я и не подозревала.
Он встречал и провожал. Звонил без повода. Всегда следил, чтобы мне не было холодно, спрашивал, как я себя чувствую. От одного его взгляда внутри теплело, а по телу пробегали мурашки. А уж когда мы оставались наедине, когда его руки блуждали по моему телу, в голове буквально вспыхивали фейерверки наслаждения.
У него были свои странности, первые звоночки, которые должны были насторожить еще тогда.
Но влюбленные слепы.
Он обожал кусать меня. Шея и грудь всегда были покрыты красными пятнами от его поцелуев. «Метки», как он называл это тогда, а я смеялась, млея от чувства принадлежности.
И сейчас, стоит закрыть глаза, я как наяву могу ощутить прикосновение его горячего языка к коже. Он сжимает зубами и чуть оттягивает, затем отстраняется и дует холодным воздухом.
– Проси… – бархатный голос ударяет по нервам, и я послушно отвечаю:
– Укуси меня…
Несколько раз он прокусывал даже до крови, но было совсем не больно, и тогда это меня не беспокоило.
Тогда меня вообще мало что беспокоило.
Лишь столкнувшись с изнанкой его жизни, я поняла, что от этого мужчины нужно бежать как можно дальше.
Зажмурилась, не желая пропускать в сознание полустёртые сцены уже минувших дней.
Клуб на окраине города. Вся мебель перевернута, стулья поломаны. На полу безжизненные тела нескольких человек. Рядом громилы с оружием. На меня направлено сразу несколько стволов.
Как я там оказалась? Виски болезненно ломит, когда пытаюсь вспомнить.
Перед глазами лицо Виктора. Он весь в крови. Даже лицо запачкано алым. На лице садистская улыбка.
– Не трогать ее. Я сам разберусь, – чеканит он, больно впиваясь в плечо пальцами и затаскивая в подсобку.
Стряхнув наваждение, я поняла, что все еще сижу на полу в прихожей. Медленно поднялась, пытаясь хоть как-то себя успокоить.
Пусть мой план никогда в жизни больше не видеться с отцом моего будущего ребенка с треском провалился, но, может быть, все не так плохо?