Нужно было срочно что-то с этим делать, а Ди лишь разбирал смех, и боевое настроение никак не возникало.
– Так сиятельная Арина собственной персоной шарахнула меня в Сумерки одной левой, приказав «сидеть как мышь» до вашего пробуждения. А мыши обычно в шкафах и сидят.
«Ага, уже «вашего» – отлично, давим дальше».
– Думаешь, и мыши тоже за девушками подглядывают?
Гном закатил к потолку озорные глаза, сцепил руки за спиной, качнулся с носков на пятки и заметил:
– Вы решили низвестии меня до статуса лабораторной мыши в руках подруги вашей – сиятельной сьерры Арины? Если я не исполню все пункты ее длинного списка своевременно, то закончу жизнь, крутя колесико в клеточке.
– Давишь на жалость?
– Немного совсем. Я, скорей, констатирую. Предлагаю заключение взаимовыгодного партнерства. Я исполняю возложенные на меня обязанности вашего личного помощника, а вы ей меня не сдаете.
Он улыбался искренне и заразительно. Улыбка гнома действовала словно энергетик, бодря и улучшая настроение. Личный помощник, говорите?
– Пункт «обаять» мы из списка вычеркиваем.
– Да? А я уж было галочку поставил. По рукам?
Гном протянул Венди неожиданно большую и крепкую руку. Секунду подумав, она вложила в нее пальцы.
– По рукам. Что там по списку?
Леонид подошел к большому платяному шкафу, легко дотронулся до темной массивной двери, развернув ее зеркальной стороной к Венди.
Напрасно вот он это сделал. Колоритный образ облезлой швабры, продемонстрированный ей вчера портальным зеркалом в Москве, стал еще живописней.
Синяк сполз на щеку, распухшая бровь угрожающе нависла над глазом. Полосы глубоких царапин покрылись кровавыми корками, стягивая кожу. Роскошная шевелюра кипенно-белых волос, еще вчера заплетенных в ажурные косы, представляла собой две грязные банные мочалки. Мокрая футболка недвусмысленно облепила тонкий девичий стан, подчеркивая все его немногочисленные и скромные выпуклости. Венчали всю эту унылую композицию очень грязные джинсы и босые ноги.
«Н-да… хорошо, что Лер меня сейчас не видит. И хорошо, что я в «Артеке». Тут практиканты через одного из тренировочных боев такие живописные выходят. Самое мне тут место».
Тот факт, что старый друг Лер частенько видал ее в куда худших видах – слегка утонувшую, немного упавшую с крыши, замерзшую и с воем оттаивающую, вывернутую наизнанку многодневной морской качкой, тяжело раненную, из последних сил и неудачно обратившуюся, голую и босую – ее совершенно не смутил.