Кстати, о камнях, тех, что подводные.
По настоянию князя я вынужден был организовать себе частные уроки
по некоторым университетским курсам, включая историю, начала
естествознания, право гражданское и уголовное, а также устную и
письменную словесность, с тем, чтобы к осени пройти
квалификационное испытание на чин надворного советника, которым
меня одарил государь… Чтоб ему икалось, извергу. Этот самый минимум
предметов, которые я обязан сдать, напряг меня, что называется, не
по‑детски. Шесть преподавателей, занятия по три дня в неделю, по
два часа каждое. Хорошо еще, что всего по три предмета в день. Будь
предметов хотя бы на два больше, или будь иначе составлено это
драконовское расписание, и я бы от такого темпа жизни свихнулся уже
на третьей неделе… Ну да ничего, выгребемся. Помнится, во время
учебы на «том свете», еще и не так крутился. Или мне это просто
кажется, поскольку я уже успел привыкнуть к неторопливости здешней
жизни?
С началом подготовки к экзамену на
чин мне пришлось основательно перетряхнуть свое расписание. О
прежнем спокойном житье с кучей свободного времени теперь не могло
быть и речи. В дни, когда мне не нужно было ехать в присутствие, я
отправлялся на занятия с репетиторами, а закончив тренировку
охранителей и занятие у Тишилы, отправлялся готовиться к свадьбе
либо выполнял задания учителей.
И это еще не все. По вечерам к нам в
гости стал частенько заглядывать Гордей Белозорич, тот самый
исследователь с Хольмского завода. Горбунов весьма серьезно увлекся
идеей создания полноценной силовой установки на основе столь хорошо
знакомых ему накопителей. А некоторое время спустя к нашим беседам
присоединились и Берг с Хельгой, преподающие мне начала
естествознания и, после нескольких довольно специфичных вопросов с
моей стороны, заинтересовавшиеся темой наших с Горбуновым встреч.
Так что для общения с Ладой у меня оставался в лучшем случае один
выходной в неделю… не считая ночей, конечно. Впрочем, пока наша,
увлеченная расчетами и теоретизированиями, компания заседала в
гостиной, моя невеста с удовольствием снимала предсвадебное
напряжение, пропадая в зимнем саду Смольяниной, где помогала нашей
хозяйке с выращиванием очередных образчиков флоры…
В начале апреля, изрядно помучившись
с расчетами и материалами, наш самопальный
опытно‑исследовательский, он же конструкторский, отдел смог,
наконец, создать первый образец работающего электродвигателя.
Точнее, его действующую модель, состоящую из переносного накопителя
и собственно движущего блока, исполненного в классическом варианте
асинхронного двигателя… Почему именно его? Потому что это
единственный тип электродвигателя, с которым я был в какой‑то мере
знаком. Ну не технарь я… не технарь. А вот Гордей Белозорич и Берг
Милорадович ухватились за эту идею и выжали её из меня досуха.
Рассказал всё, что помнил, и даже то, что считал забытым сразу по
сдаче последнего своего экзамена по физике.