– Да ты че? Вам не обломится – и не мечтай. Она до свадьбы ни-ни. Говорю же – дикая.
– До свадьбы, говоришь? – задумчиво протянул Чалый. Эта малолетка, кем бы она не была, заинтриговала его по самое не хочу.
– Ну, да… У них так принято… Странные люди, ей богу!
Мысль о том, чтобы быть у женщины первым, оказалась неожиданно возбуждающей. То есть, он и до этого был на взводе, а стоило только представить, как это могло бы быть… как тесно и жарко – будто бы контрольный в голову пропустил. Кровь вскипела, наполняя тело сумасшедшим примитивным желанием.
– Сколько ей лет? – спросил зачем-то.
– Да, вроде, восемнадцать. Слушайте, ребята, я с ней детей не крестила. Что вы мне здесь за допрос с пристрастием здесь устроили?! – вдруг психанула Ленка.
– Ладно-ладно, малыш! Не сердись… – приобнял девку Кощеев, – пойдем лучше, закажем тебе шампанского, да?
В тот день Александр к ней так и не подошел. Наблюдал со стороны, нисколько не сомневаясь, что скоро… совсем скоро она будет его. Потому, что он так хотел!
– Александр Александрович, приехали.
Все еще погруженный в воспоминания, мужчина удивленно осмотрелся. Ах, да… Больница. Вышел из машины, набирая номер Глеба.
– Организуй мне доступ в палату и встречу с лечащим врачом.
– Третий этаж. Налево. Она в реанимации.
Стиснув зубы, Александр сбросил вызов и шагнул в лифт, не глядя на следующую за ним по пятам охрану.
– Где она?
– Прямо за этой дверью. Тебе нужно надеть…
Брезгливо поморщившись, Чалый натянул тесный, пропахший больничным смрадом халат. Он ненавидел этот запах. После всего, что ему пришлось пережить с Сашкой… ненавидел. Задержав дыхание, вошел в палату. Остановился возле кровати, скользнул взглядом по лежащей на ней женщине. И выдохнул со свистом. Он только сейчас осознал в полной мере, что она действительно умирает. Об этом свидетельствовала восковая бледность лица, темные провалы глаз, обострившиеся скулы и нос… И ненормальная тонкость рук, в которые были воткнуты иглы. От девочки, на которой он женился почти четырнадцать лет назад, вообще ничего не осталось. Тень… И та будто бы ускользала. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, он отвел взгляд, который тут же зацепился за темные симметричные пятна чуть повыше запястья – следы его недавней несдержанности. Не в силах больше на это смотреть, Чалый резко отвернулся, и вышел из палаты: