– Это ужасно… – пробормотала Вейра. Взяв со столика маленький веер из длинных перьев экзотической птицы, она принялась обмахиваться им, чтобы согнать краску с лица. Крысы… Ей нет никакого дела до крыс, уж с кем с кем, а с крысами всегда можно договориться! Но пусть уж лучше старушка паникует из-за крыс, чем из-за незнакомца, который в сей момент спит в комнатке на втором этаже.
– Так вот. Мил не должна приносить сюда падаль из всяческих трущоб. Неизвестно, что ела эта крыса и какой заразой болела. Моя покойная нянюшка говорила, что все болезни от крыс. Крыса – главный враг человека…
«Динг» и ещё один «динг» дверного колокольчика прервал говорливую экономку на полуслове. Она встрепенулась, насколько это было возможно при её сгорбленной спине, и зашаркала в коридор, бросив Вейре:
– Ох, милая моя, прихорошитесь же! Покусайте губки, пощиплите щёчки, на вас лица нет – какая вы бледненькая!
Ну вот, пожалуйста! Сначала напугает до полусмерти, а потом – прихорошитесь, милая! Вейра с треском захлопнула веер, прикрыла глаза, вздохнула несколько раз, успокаиваясь внутренне, и взглянула на дверь, надев на лицо свою самую приятную улыбку.
Вен Риули вошёл быстрым шагом, свойственным всем коммерсантам. Его полное лицо, словно вздувшееся от неумеренных возлияний, бледное и всегда слегка растерянное, сейчас выражало умеренную радость. Достопочтенный владелец всех окрестных лесопилок придерживался консерваторских взглядов на общение: умеренность во всём, со всеми и независимо от обстоятельств. Он словно экономил эмоции, не позволяя себе транжирство в чувствах. Вейра чуть склонила голову к плечу, протягивая ему руку:
– Вен Риули, вы сегодня прекрасно выглядите! Мороз идёт на пользу вашему и без того отменному здоровью!
Склонившись в точно отмеренном движении, вен Риули отметил её кисть галантным поцелуем и ответил ровным, ничего не выражающим голосом:
– А вы, моя маленькая Вейра, с каждым днём становитесь всё прелестнее и прелестнее. Примите от меня небольшой презент, не сочтите за дерзость.
И он протянул ей деревянную шкатулку вытянутой формы, украшенную изысканной резьбой. Вейра приняла дар, отложив веер, откинула затейливый крючочек и отворила крышку:
– Ах, вен Риули, вы просто неподражаемы! Как вы точно помните мои вкусы!
В шкатулке покоилась на перине из стружек, пахнущих хвоей, пыльная бутылка тёмного стекла с залитым воском горлышком. На пожелтевшей этикетке вязью были выведены заграничные буквы.