Отцовский кабинет был мрачноватым, скупо обставленным разномастной мебелью. Старинный письменный стол из красного дерева, потёртое кресло, несколько покосившихся канцелярских шкафов для хранения документов. Даже стульев здесь не было, и мы с Айви сели прямо на потёртый коврик возле камина, в котором вяло шевелилось пламя.
Отец сел в кресло, вынул носовой платок и принялся полировать свои очки.
– Честно говоря, просто не знаю, с чего начать, – замялась Айви.
– Ничего, зато я знаю.
И я рассказала отцу обо всём, что случилось. Рассказала про Вайолет, которая пыталась командовать мной и брала без спроса мои вещи, пока мы жили с ней в одной комнате в общежитии. А ещё шпионила, подглядывала за всеми, и за мной тоже.
Потом я рассказала отцу про злую мисс Фокс, которая заставила Вайолет исчезнуть после того, как та пригрозила раскрыть перед всеми тёмные тайны учительницы. Их ссора произошла на крыше, и после этого Вайолет в школе никто больше не видел, словно её никогда и не существовало на белом свете. А потом я сама выступила против мисс Фокс, и она под покровом ночи вывезла меня из школы и поместила в сумасшедший дом.
Во время моего рассказа отец сидел неподвижно, пристально уставившись в какую-то точку у меня за спиной, но я видела, что слушает он очень внимательно, буквально затаив дыхание.
Мой рассказ продолжила Айви. От неё отец узнал о том, что творилось в Руквудской школе в то время, пока я сидела взаперти в дурке. Лично для меня в этом уже не было ничего нового – всё это я успела выслушать, пока мы с сестрой были в пансионе, а потом и в поезде, который вёз нас в Лондон. Это была история о том, как мисс Фокс упрятала меня в сумасшедший дом, чтобы спасти свою собственную шкуру. Больше всего она боялась, что кто-нибудь узнает о её незаконнорождённой дочери, мисс Финч, а ещё, разумеется, о том, что, заняв место отсутствующего по болезни директора школы, она принялась бессовестно прикарманивать деньги из школьной казны. Возможно, именно этим объясняется, например, вечная убогость меню в школьной столовой – овсянка с комками да несъедобное жаркое.
– Это был самый настоящий кошмар, отец, и я ужасно рада вернуться наконец домой. Мы с Айви сможем здесь остаться? – спросила я.
– Нет, – односложно ответил он.
– Почему?
Отец снял свои очки и положил их перед собой на стол.