Было настолько рано, что даже ещё солнце не встало, а птицы, только-только запели.
– Поднимайся эа[1]. Нам поручено привести тебя в должный внешний вид.
Это было что-то новенькое. Скинула с себя одеяло и, прикрыв рот ладошкой, сонно зевнула, а потом улыбнулась.
– Рада вас видеть, а тем более, говорить…
Эльфийки никак не отреагировали на мою речь, а лишь приказали девушкам:
– Отмойте её, сделайте массаж, натрите маслами и удалите все кожные дефекты.
Девушки поклонились и, разложив наряды на софе, принялись шустро набирать ванную и доставать из сундучка разные баночки и мешочки.
– А ты, эа, не сопротивляйся всем процедурам – не усложняй работу служанок, – надменно произнесла одна из эльфиек. Высокая и статная, с чуть раскосыми глазами и длинным носом, глядела на меня так, словно я противная букашка, с которой волей случая, приходится возиться.
– Могу я узнать, для чего меня или для какого мероприятия меня собирают? – поинтересовалась я, немного напрягшись.
За время, проведённое здесь, я как-то расслабилась и позабылась, а ведь нельзя было терять бдительность, так как это дворец тёмных эльфов – коварных и суровых существ, которые презирают людей.
– Узнаешь, когда придёт время, – ответила другая эльфийка, тоже носатая.
Любопытно, однако.
– Всё готово, ирила[2], – обратившись к главной эльфийке, сказала служанка робким и каким-то зашуганным голоском. Она не поднимала глаз, а всё время смотрела в пол и даже чуть горбилась, чтобы казаться меньше и незаметней.
– Ступай, эа, – приказным тоном сказала мне третья эльфийка, самая симпатичная из неприятной троицы, но не менее злобная и высокомерная. По крайней мере, именно её взгляд прожигал меня лютой ненавистью.
– Ладно, – пожала я плечами и пошла вслед за служанкой.
И попала я в косметический ад.
Нет, мне не драли волосы во всех местах. Их удалили при помощи крема.
А потом служанки тёрли меня какими-то мочалками, сотканными, словно из металлических стружек и мне казалось, что они сдирают с меня кожу заживо.
Когда на первый раз меня натёрли и потом обмыли прохладной водой, я буквально обругала их, запретив приближаться ко мне второй раз с этими пыточными устройствами.
– Сами себя трите, хоть затритесь! У меня кожа горит и болит! Смотрите, что вы наделали! – я трясла перед ними руками, которые были в самых настоящих кровоподтёках. Кожа на всём теле горела адским огнём. Я готова была рвать и метать от злости и боли.