Сашка поворачивает голову, что-то говорит во сне и успокаивается.
– Выговорился? – маникюр и правда пора обновить – на левом мизинце появилась заметная трещина. – А теперь послушай меня, Самсонов, – уверенная в своей правоте, я не распыляюсь ни на громкий тон, ни на показательные обвинения, – если мне захочется, я поучаствую в целой оргии, но это не имеет к тебе никакого отношение уже двадцать шесть часов.
– Я всё ещё твой муж, – мы заезжаем в паркинг и, останавливаясь, Кирилл разворачивается ко мне, – хочешь ты этого или нет.
– Всего на пару месяцев.
– Посмотрим, – угроза не пугает, и стоит нам перешагнуть порог квартиры как я твёрдым шагом иду в спальню.
Кирилл останавливается в дверях, когда лёгкий дорожный чемодан заполнен уже наполовину.
– И куда ты поедешь?
– На Фрунзе, – сдув волосы со лба, я смотрю на него твёрдым взглядом, – и не надо обольщаться. Адрес ты знаешь лишь потому, что лишать Сашку отца не входит в мои планы.
– И что ты скажешь Игорю Ростиславовичу? – хмыкает он, присаживаясь передо мной на корточки.
– Правду, – со смерти мамы отец сильно постарел, но скрывать от него развод – высшая степень идиотизма.
– А это для нового любовничка? – двумя пальцами он вытягивает из стопки одежды кружевные чёрные трусики.
– Пошёл к чёрту, Самсонов! – выдернув бельё, я бросаю его в чемодан и раздражённо хлопаю крышкой.
– Обязательно, родная, – вскидываюсь я слишком поздно, он хватает меня, намертво прижав руки к бокам, – но чуть позже.
– Не смей! – считается ли домашним насилием то, что Кирилл роняет меня на кровать, блокируя ноги и удерживая руки одной своей? Вряд ли суд это признает, узнав как выгибается моё тело, когда он касается кожи, задрав сарафан до талии. – Кирилл!
– Уже не так решительна? Да, Кира? – меня отрезвляет металлический привкус во рту. – Тебе же нравится, не сопротивляйся! – сопротивляться возбуждённому мужику в полтора раза больше меня? Был бы смысл.
– Ты пожалеешь! – его рука поглаживающими движениями спускается всё ниже, и мои угрозы не имеют уже никакого эффекта.
Как хорошо, что у меня есть аргумент посерьёзнее!
– Дрянь! – хрипит Кирилл и заваливается набок.
Может, я и собиралась его пожалеть, но как-то совсем некстати вспомнились Меркулова и Хоффман, так что Самсонов получил прямой удар по своему достоинству и в прямом, и в переносном смысле.