– Не занято?
– Н-нет…
Только я устраиваюсь с ней рядом, как перед нами материализуется Бестужев.
– Там свободный стол, – кивает куда-то вглубь зала.
– Да нормально. Нас и здесь неплохо кормят.
– Кит!
– Ник!
– Ну, смотри, как знаешь, – фыркает Бестужев и уходит.
Ева. Настоящее.
Это правда смешно. Знаю, потом придут совершенно другие чувства… Может быть, очень скоро придут, но… пока мне весело. Я и смеюсь, как уже давно не смеялась.
– Я сказал что-то смешное? – цедит Кит. И от этого мой смех обрывается, но еще некоторое время звенит под потолком.
– Очень.
Качаю головой и, несмотря на то, что отчаянно трушу, стараюсь держаться уверенно. Не зря же я столько работала над собой.
Никита отставляет чашку и встает со своего стула. А у меня приподнимаются тонкие волоски на теле. Он – магнит. Чертов магнит, который притягивает их… и меня. И ведь ничего… абсолютно ничего не меняется, сколько бы ни прошло времени. Он – болезнь, которой я болею уже очень долго. Неизлечимая, изматывающая душу болезнь.
– Помнится, раньше я вызывал у тебя совсем другие чувства.
– Раньше… Тут ты действительно прав.
Отхожу от него ровно в тот миг, как он протягивает руку, чтобы меня коснуться. К счастью, мое движение выглядит естественно. И это хорошо. Не хочу, чтобы он подумал, будто имеет какую-то власть над моими чувствами.
– Ты же знаешь, что мне достаточно двух минут, чтобы показать тебе, как ты ошибаешься.
Мое дыхание прерывается. Потому что Кит прав. Он столько раз мне это доказывал… Чувствую, как жаркий румянец заливает щеки, и радуюсь тому, что из-за смуглого цвета кожи могу об этом не волноваться. Тело меня не выдаст.
– Давай лучше вернемся к цели твоего визита, – говорю я и наклоняюсь, чтобы достать из бара припрятанную бутылку вина. Мне определенно нужно выпить. Но сначала не мешало бы избавиться от Никиты.
– Передумала?
– Нет. То, что ты выкупил у банка право требования – ничего не означает.
– Выплата кредита просрочена на три месяца, Ева. Счета отца арестованы. Да и нет на них ничего. И у тебя… ничего нет. Смирись и не упрямься.
Новость о том, что мы просрочили выплату по закладной – становится для меня неприятным сюрпризом. Но не потому, что мне нечем платить. Тут Никиту, очевидно, ждет большой неприятный сюрприз. Да только плевать мне. Я давно уже не та девочка, которая в поисках помощи и участия готова продать себя. Жизнь научила меня ни от кого не зависеть и всегда иметь запасной план.