– Да, Катя… Что там у вас за срочность с утра?
– У нас завал, Вер… Тебя шеф к себе вызывает. Срочно!
– Вы издеваетесь? У меня первый законный выходной за… Господи, я даже не знаю, за сколько времени! Мы вчера снимали до трех! А потом еще этот случай с подкидышем…
– Какой еще случай?! Впрочем, нет… При встрече расскажешь, если я до этого не помру…
В трубке то и дело звучали телефонные трели параллельных вызовов, Катя отвлекалась то на один звонок, то на другой… Я терпеливо ждала, когда хоть что-нибудь станет ясно.
Чашка наполнилась. Воздух пропитался бодрящим ароматом кофе и вонью выхлопных газов – зря я открыла окно.
– Извини. Здесь из правительства звонили… Что им не сидится спокойно… Так вот, о чем это я? Главный ждет. Тебе часа хватит, чтобы собраться?
– Да чтоб его! Кать, выходной…
– Это я уже слышала. Ответ, как ты и сама понимаешь, неверный.
Дерганым движением я закрыла окно и прислонилась лбом к раскаленному стеклу. Видит бог, я обожала свою работу, но иногда даже мне хотелось от нее отдохнуть! Сходить куда-нибудь с дочкой или любимым мужчиной… Банально провести вечер перед телевизором. Впрочем, кого это волновало? Да никого. И не то чтобы у меня был хоть какой-нибудь выбор.
– Буду через два часа! – буркнула в трубку.
– Ты – чудо! Как там твой красивый здоровенный, кстати? – параллельный телефон опять зазвонил, Катя чертыхнулась и, перед тем как оборвать связь, повторила: – А впрочем, расскажешь при встрече. Здесь и впрямь какой-то дурдом.
Дурдом у них, понимаешь ли! А мне что до этого? Я опустилась на стул, закинула босые ноги на соседний и, притворившись, будто мне все нипочем, неторопливо отпила кофе.
– Мне вчера папа звонил, – донесся из коридора голос Настьки.
– Ну, надо же…
– Звал к себе на пару дней.
– И как? Ты хочешь поехать?
– Еще не решила. – Голос приблизился.
– У тебя есть время подумать.
– А ты не будешь против?
– Даже не знаю. Он тебя когда в последний раз забирал? – я, наконец, открыла глаза и опустила ноги на прохладный покрытый мраморной плиткой пол.
– Давно. – Настька нахмурилась, а я в который раз подивилась тому, как быстро она у меня выросла. Совсем ведь большая. Пятнадцать лет… Я рано родила. Родители были в ужасе. В один голос твердили, что я не готова, и что ребенок непременно испортит мне жизнь. И как же хорошо, что я их не послушала! Я много о чем жалела, но только не о том, что тогда, в восемнадцать, нашла в себе силы выстоять одна против, кажется, целого мира.