Тело отца тут же забрали какие-то люди, а Илья Ильич уехал в срочном порядке организовывать похороны. Я же, пользуясь случаем, все-таки предприняла попытку переговорить со следователем.
Усатый дяденька с серьезным лицом выслушал меня, но в ответ лишь усмехнулся. Мои подозрения в предумышленном убийстве отца он расценил как результат стресса и непринятия смерти близкого человека. А еще упрекнул, что, не имея на то никаких доказательств, очерняю единственного друга семьи, готового помогать нам в столь тяжелый час. И убедительно посоветовал помалкивать, пока великодушный Илья Ильич от нас не отвернулся.
Теперь и у меня опустились руки. На какую справедливость я вообще рассчитывала? В одиночку с этим скользким змеем без связей и денег мне точно не справиться.
Набрала номер Аделины, которая, судя по голосу, едва продрала глаза после затянувшейся вечеринки. Захлебываясь слезами, я вывалила все свое горе на хмельную голову лучшей подруги, подробно рассказав и об утреннем подслушанном разговоре, и о смерти папы, и о выдвинутых обвинениях с предстоящей конфискацией имущества. Какое-то время Делька молчала, переваривая услышанное, а затем сказала всего несколько слов, которые я так от нее ждала:
– Сандра, будь на месте, я скоро приеду.
* * *
Мила уложила Ванюшку и теперь донимала меня тем, что я должна держаться и хоть что-нибудь съесть. Но мне и кусок в горло не лез. Даже чашку чая влила в себя через силу.
«Папы больше нет», – только и звучало в моей голове, никак не желая укладываться.
Хотелось включить какую-то обратную перемотку, как в видео. Вернуть время на несколько часов назад, когда я еще слышала его голос там, на лестнице. Ворваться в дверь, вызвать полицию… Я должна была хоть что-то сделать. И тогда, возможно, он был бы сейчас жив. И Бог с ним, с этим следствием, и с конфискацией. Вместе мы бы обязательно со всем справились. А как быть теперь, я и вовсе не представляла, осознавая, что мама в еще более потерянном состоянии.
Когда Аделина в темных очках и на высоченных каблуках вылезла из машины, я выбежала к ней навстречу, а едва обняв и ощутив опору под своими дрожащими руками, снова разрыдалась.
– Спасибо, что приехала, – пробормотала сквозь всхлипы, уже не чувствуя себя такой одинокой и маленькой в этом бездонном океане горя.