Как только кухню покинула соседка со своим вонючим варевом, в дверях показалась мама в халате из натурального шелка и в белых тапочках.
– Что это? – недовольно спросила она, приподняв край вафельного полотенца, которым я прикрыла свежую выпечку.
– Пирожки из пекарни с яблоками и капустой. Очень вкусные!
– Сандра, ты же знаешь, я такое не ем! Там содержится глютен! – мама раздраженно тряхнула головой, позабыв о тюрбане на голове из пушистого полотенца, и тот съехал набекрень.
– Мам, бросай свои модные заморочки. У тебя нет непереносимости глютена, а значит, ты вполне можешь позволить себе съесть пирожок. Только попробуй, хрустящая корочка и еще теплый, – нахваливала я, подхватив один из них и с аппетитом вонзив в него зубы.
От вида ароматной выпечки, в которой она всегда себе отказывала, у мамы потекли слюни.
– А больше на завтрак ничего нет? – поинтересовалась она, соблюдая какие-то непонятные условности в своей голове, с робкой надеждой, что я отвечу «нет».
– Если хочешь, могу сварить тебе гречку, там глютена нет, – ответила я с набитым ртом, запивая вкуснейший яблочный пирожок горячим чаем.
– Ладно уж, не возись, сиди отдыхай, – разрешила мама, и только ради меня потянулась к пирожку.
– Кстати, есть отличная новость. Я устроилась на работу в пекарню. Уже завтра могу выходить. Только Ванюшка теперь на тебе. У него подъем в семь утра, завтрак, прогулка и дальше по графику, – сообщила я радостное известие маман и та поперхнулась.
– Какая еще работа, Сандра? На кого ты меня бросаешь?!
– Мам, нам надо на что-то жить, покупать еду, одежду, подгузники Ванюшке. Деньги почти закончились, кто-то из нас двоих должен работать. В конце концов, чтобы позволить себе лучшее жилье. Мы, конечно, можем потянуть еще какое-то время, например, если продать что-то из твоих многочисленных вещей, которые теперь некуда носить.
Последний аргумент заставил ее призадуматься, но тут на поверхность полезли страхи, о которых я и не догадывалась.
– Но я совсем не умею ладить с маленькими детьми! Менять подгузники, делать смеси, – на красивом лице застыло такое выражение, словно ее отправляли чистить канализацию. – Было бы Ванюшке хотя бы лет пять… Но он даже говорить еще не умеет. Как я узнаю, что ему нужно, когда он орет, как резаный? Вас растили няни, а я даже не представляю с чего начать.