Эй вы, кучка придурков, молодой человек, между прочим, прав!.. Если материя искусства прогнила, то всё, что бы мы ни создавали из этой материи, изначально будет гнилым. Все наши чувства, наша оригинальность – ничто в сравнении с игом заурядности выразительных и определяющих средств! Нужно преобразить материю, нужно разрушить её, если мы хотим высказать новые, оригинальные чувства.
Голос
Зачем защищать этого типа, который только и умеет, что ковыряться в трупах старых фильмов? Да-да, тебе говорю, собиратель обрезков, коллекционер всего, что упало да пропало! Выпадения волос, падения давления и Ниагарского водопада тебе не хватает, а? Киношный Фигаро?
Друг Даниэля
Но-но, стадо баранов, неужели непонятно: мой друг Даниэль – привет, Даниэль, это я, Пьер! – хочет сказать, что в кино уже созданы все шедевры и что нам лишь остаётся эти шедевры прожевать, переварить и отрыгнуть. Отрыжка прежних шедевров – единственная возможность оригинального самовыражения; только сплюнув старые шедевры, мы обретаем уникальную возможность создать в кино собственные шедевры. В живописи именно это и сделал Пикассо – виртуоз поглощения и сплёвывания старых, хорошо переваренных полотен!
Свист. Аплодисменты.
Даниэль
Поэтому изображение в кино должно перейти к инфернальной фазе, к фазе Зла!
Нередко меня пьянила и будоражила мысль о той высшей изощрённости, которой маркиз де Сад – как сам он с гордостью рассказывал – достиг, поедая фекальные массы своих любовниц, набрасываясь на их экскременты с большей страстью, чем на самих женщин. (Свист. «О-о-о! Садист!») До этой вершины мне, увы, ещё далеко.
Но я знаю, что кинематографу придётся пожирать экскременты собственных кадров, иначе он увязнет в академической помпезности под названием Голливуд, СССР или Италия.
Голос
Иностранный шпион!
Комментатор
…Даниэль думал о том, что французская культура чужда идиотам и что для всех идиотов мира он так и останется метеком, иностранцем, ему как будто слышалось: «Идиоты всех стран, соединяйтесь, порвите цепи и убейте этого иностранного шпиона, ведь, в сущности, у него нет Родины»…
Даниэль
Все вы – кучка недоумков, но, может быть, среди вас есть хоть один человек, который в состоянии меня понять, перед ним-то я и распинаюсь! Если же говорить об изображении, я взорву плёнку солнечными лучами, я возьму обрезки старых фильмов и исполосую их, расцарапаю, вытащу на свет невиданные красоты, я высеку цветы на плёнке, пусть даже завтра этот беспорядок станет новым порядком, точно так же, как импрессионизм Сезанна превратился сейчас в музейное искусство.