– Я знаю его дольше, чем ты, – произношу уверенно.
После этой фразы Брук обращает свое внимание на меня. Ну надо же!
Она поворачивает голову и прищуривается, оценивая мои слова. Напряжение растет с каждой секундой, как и расстояние между нами. Мы отдаляемся не только физически, но и морально. То, что я расскажу ей сейчас, должно повергнуть в шок.
– Он всегда лез к нам с Дареном. Это был настоящий буллинг. Питер обращался со мной как с куском дерьма. – Я не скромничаю и не подбираю выражений. – Обзывал, подставлял. А Дарену, который защищал меня, всегда доставалось. Питер ненавидел нас. Спросишь почему? Я сама до сих пор не знаю ответа.
Прерываюсь, чтобы вдохнуть. Следующие слова будут для меня самыми тяжелыми. Я ощущаю подступивший к горлу ком и выступившие на глазах слезы. Меня всю трясет.
– Это Питер, – мой голос дрожит, – подставил Дарена. Из-за него его выгнали из команды. А потом… он пошел на то чертово поле, разочарованный, с болью в сердце, получив такой удар, который нам и не снился. В тот день Дарен потерял все: надежду на блестящую карьеру, веру, мечту и… себя.
Мне не хватает воздуха. Кажется, что пространство сужается до невероятно маленьких размеров. Я вижу только потрясенный взгляд Брук. Она пытается сдержать свое удивление, но у нее не выходит.
– Джи? – окликает она меня.
Я облокачиваюсь о почтовый ящик и глубоко дышу.
– Если бы он этого не сделал… – я начинаю реветь. Боль рвет мою грудную клетку.
«Дарен был бы жив» – я не решаюсь произнести это вслух.
– Питер мне рассказывал, что вы не ладили раньше, но он изменился, Джит. Он пообещал больше никогда тебя не трогать.
Я смеюсь сквозь слезы. Мне остается только иронично покачать головой.
– Ты серьезно?
– Джит, он не причастен к тому, что случилось с Дареном. Питер поклялся мне. Это недоразумение. Кто-то другой донес на Дарена.
– Ты веришь Питеру? – задаю я ей один-единственный вопрос.
– Я не вижу оснований не верить ему.
Мне достаточно этого ответа.
– Не позволяй ему знать о тебе все. Он страшный человек. – Это последнее, что я говорю Брук сегодня.
Затем инстинктивно обнимаю себя руками и направляюсь в дом.
– Джи, я не хочу, чтобы мы ссорились из-за него, – кидает она напоследок, уже куда тише.
– Я скоро уезжаю, так что не будем.
Брук нельзя назвать доверчивой. Я думаю, она услышала меня и какое-то сомнение по поводу Питера у нее все-таки зародится. Сестре нужно время, чтобы все понять. Питер Грин не сможет скрывать свою истинную сущность вечно, он выдаст себя совсем скоро. Обязательно выдаст.